На плечах добра и зла - Ольга Владимировна Морозова

снятся тем, кто склонен бурно проводить ночи в постели. А в Китае слова «летучая мышь» и «удача» звучат одинаково и означают пять благословений: здоровье, благосостояние, долголетие, целомудренную любовь и естественную смерть. У славян мышь — это страх неизвестности.

Карл Густав Ранк. «Сонники: магический психоанализ», 1940.

* * *

Я немного опасалась встретить кого-нибудь из соседей, но, видимо, все они спали в половине третьего утра. Я, судя по всему, тоже спала. К чему снятся летучие мыши?..

Мы без всяких проблем поднялись на лифте, и Яя уверенно подошла к своей двери. Вот будет номер, если Зоя Никитична знать ничего не знает и при виде такой компании вызовет полицию. Но в дверь мы позвонили. Я.

Нас будто ждали, дверь сразу открылась. На пороге стояла обыкновенная Зоя Никитична в цветастом халате и с косой. Вид у старушки был встревоженный. Увидев Яю, она охнула, резво присела на корточки и принялась обнимать свою лисицу. Та всхлипнула.

— Ну не дура? Я кому говорила, нечего сейчас летать, поймают, поранят, — она нащупала пластырь и торжествующее ткнула в него пальцем. — Вот, пожалуйста!

Я кашлянула.

— Ой, простите, — бодро, как молодая, вскочила Зоя Никитична. — Вы Вера, да? С третьего этажа?

Я кивнула.

— Тут ко мне ваша мышка залетела…

Звучит-то как по-дурацки.

— Проходите же!

Я нерешительно вошла и осмотрелась. Запущенная прихожая, вешалка, коврик.

— Пойдёмте на кухню.

Тут было хорошо. Пахло пряностями, висела лампа с желтым абажуром, прямо как у моей бабушки. На плите булькала кастрюлька, а на столе ждал чай в большом заварочном чайнике. Соседка и её питомец (или питомка?) проследовали за мной и расположились на явно привычных местах: Зоя Никитична — в уютном кресле, Яя — на большой лежанке в углу.

— Вы чай-то пейте, — улыбнулась Зоя Никитична. Странно, мне казалось, что на столе раньше стояла только одна чашка. А теперь уже две — тонкие, фарфоровые. И вазочка с печеньем и конфетами появилась.

— Спасибо.

Чай был вкусный, с какими-то незнакомыми травками. Не чабрец, не мята, не шалфей…

— И как она к вам попала, непутевая?

— До вас не долетела. Крыло.

Зоя Никитична неодобрительно зыркнула на мышь.

— Спасибо, что обработали, хоть это и не обязательно.

— Да, вы, наверное, и так бы залечили? — осторожно спросила я.

Пенсионерка глянула на меня такими юными и такими яркими зелеными глазами, что мне стало не по себе. Сколько же ей лет?

— Рассказала, значит, — она снова неодобрительно посмотрела в угол. Вид у Яи был — как у нашкодившего щенка.

— Не ругайте, это она на нервах. Ранение, стресс…

— Да уж не буду, — проворчала Зоя Никитична.

У меня как-то само вырвалось:

— А вы правда ведьма?

Соседка улыбнулась:

— Правда.

— Вы так легко это сказали…

— А чего ж не сказать-то? Ты тоже будешь.

— Да с чего⁈

Старушка снова улыбнулась. Чудачества старой женщины… Старой⁈ Я моргнула. Передо мной сидела ослепительно красивая девушка. Зеленоглазая. С фарфорово-белой кожей и огромной копной рыжих волос.

— Хочешь быть такой?

И я завороженно сказала:

— Хочу.

Красавица торжествующе рассмеялась и сказала:

— Тогда смотри.

* * *

Я моргнула. Кухня преобразилась. На плите исходил паром большой котел, с потолка свисали длинные, как сталактиты, пучки трав. Грязноватый линолеум и протертый коврик покрылись тонким слоем ароматного сена. Стеклянный чайник стал большим глиняным кувшином, вазочка с конфетами превратилась в плетеную корзинку, где лежали диковинные сухофрукты, а вот чашки так и остались фарфоровыми. Куриные косточки в тарелке, которую я раньше едва заметила, стали микроскопическими, будто запчасти колибри. Рядом стояла банка с сушеными пауками. Я видела каждую деталь. И, конечно, я видела ту, что была центром этой Вселенной.

Зоя Никитична сияла молодостью и здоровьем. Не бывает у нынешних девушек такой кожи и волос. Даже завидовать нелепо — как морю или грозе. Да, грозе. Чувствовалось, что она может быть и жаркой, и жуткой. Как захочет.

— Не бойся, — улыбнулась соседка. — Мышку-то мою не испугалась?

Она выбрала фрукт из корзинки и бросила Яе. Та поймала на лету, с удовольствием проглотила и хихикнула.

Я кивнула, потом покачала головой и снова кивнула.

— Вот и хорошо. Мы, ведьмы, животных не боимся.

— Так я не поняла, почему вы решили, что я тоже могу?..

Зоя наставила на меня чайную ложку, будто указку или пистолет.

— С тобой в детстве ничего странного не происходило?

Я задумалась.

— Ну, необычных случаев не было?

— Было, — вспомнила я. — Я у бабушки летом в лесу заблудилась. Гуляла, гуляла, травки собирала, цветы… Не могла понять, в какой стороне дом. Ну, попросила лес мне помочь и тут же вышла на дорогу. Совпадение, конечно…

— А еще что?

Я помялась и рассказала про свои волшебные сны — о богах и колдунах, о зельях и заклинаниях. Старушка покивала, поправила скатерть и с удовольствием посмотрела на чашки.

— Граф один подарил, люблю. А ты мне пригодишься.

— Зачем?

Зоя Никитична ухмыльнулась:

— Учить тебя стану. Только не спрашивай «зачем». Затем. Нехорошо это, если ведьма сама не знает, что она ведьма. Глупостей можно натворить, а удовольствия никакого.

— А я могу отказаться?

— А ты хочешь? — с интересом спросила ведьма.

— Нет, но…

— Вот и хорошо, вот и ладненько, — Зоя налила мне еще чаю.

— А разве я не должна быть девственницей? — я смутилась, а вот соседка нет, только глянула с жалостью.

— Тебе лет-то сколько?

— Двадцать три…

— В наше время уже старухой была бы. Да нет, не должна, почему спрашиваешь?

— Так, фэнтези начиталась.

— Это все сказки. Ты или ведьма, или нет.

— И мужики тут ни при чем, — понимающе кивнула я.

— Ох, еще как при чем. Только об этом после…Все, на сегодня хватит откровений. Ты спишь совсем.

Я глотнула чаю и хотела возразить, что сна у меня ни в одном глазу, но неожиданно зевнула. Глаза и правда слипались. Оглянувшись на окно, наливающееся рассветным молоком, я поняла, что утро уже наступило.

— Иди к себе. Потом поговорим.

Я закивала и, глянув на давно и крепко спящую Яю, пошла домой. К чему же все-таки снятся летучие мыши?

* * *

— Может, стоило ей рассказать про Ивана Купалу? — задумчиво спросила летучая мышь, открыв глаза сразу, как только хлопнула дверь.

— Завтра расскажу. Или послезавтра. Времени, конечно, маловато…

Мышь хихикнула.

— А не сбежит?

— Ну уж нет. Она любопытная.

— Надеюсь, с этой повезет.

* * *

Дженни просто полыхала от возмущения, кусая губы и царапая ногтями чехол мобильника — модный, мягкий, с рельефной заячьей попой. Вроде как антистресс, потискать можно, если что. Сейчас попа была безжалостно