Академия Лавстор (не) для принцесс - Валентин Денисов

— Ларка, папа велел позвать тебя! — в комнату выбежал семилетний Кадрис. Но увидев мать, он тут же остановился, выпрямился и, сделав серьезное лицо, поправился: — Ларисанта, отец ожидает тебя в конюшне. Мама, прости, что вбежал без разрешения.

— Я прощаю тебя, — Кристина была очень серьезна. — Передай отцу, что Ларисанта скоро придет.

Мальчик поклонился и вышел из комнаты. За дверью раздались поспешные шаги.

Ларисанта с улыбкой взглянула на мать и тут же засмеялась. Кристина поддержала ее веселье. Они не придерживались официальной манеры при личном общении, но будущему правителю все же стоило усвоить правила поведения.

Конная прогулка

Родрик ждал дочку в королевской конюшне. Дела королевства не позволяли им проводить вместе столько времени, сколько он хотел, но совместные конные прогулки всегда являлись неотъемлемой частью королевского расписания.

Для верховой езды в расписании короля было выделено отдельное окно. Точно так же, как и для фехтования. Но если обращаться с оружием он учил одновременно и дочь, и сына, то прогулки были чем-то личным.

Разъезжая по окрестностям Зеленого города, Родрик обговаривал с Ларисантой те вопросы, которые не мог поднимать на людях. Они обсуждали планы на будущее, разговаривали о необычных способностях, вспоминали историю… В эти моменты эмоции, девичьи грезы и мальчики оставались в стороне — с матерью. Король обсуждал только то, что считал действительно важным.

— Мама снова не отпускала тебя? — поинтересовался он, когда дочка наконец вошла в конюшню.

Красивая девушка в костюме из вареной кожи радовала глаз. Разве не это мечта отца-воина? Единственное, что раздражало — это длинные пышные волосы, которые Ларисанта никак не хотела заплетать на время прогулок.

Неоднократно Родрик просил дочь сменить прическу. Техника безопасности не допускала столь длинных волос, и прогулки казались рискованными. Но девушка лишь смеялась в ответ. Она утверждала, что магическая защита не даст ей пострадать.

Король не видел никакой защиты. Он всегда был далек от магии. Но то, что однажды продемонстрировала его жена, раз и навсегда заставило его поверить в силу ведьм.

— Мама сделала мне еще один подарок… — пояснила принцесса.

Слышать от нее оправдания для матери было необычным. Чаще всего Ларисанта жаловалась на упреки по поводу шитья, нарядов и прочих женских глупостей. Королеве вечно не нравилось, что ее девочка носится в мальчиковых одеяниях с мечом наперевес.

Впрочем, Родрик понимал обеих. Он был согласен с супругой насчет неподходящего для принцессы образа, но в то же время искренне радовался отсутствию интереса мужчин к его маленькой девочке.

Но понимал он и дочь. Ей всегда не нравились нитки, иголки, клубки и пряжа. Она не любила платья и юбки… Но в то же время она послушно изображала из себя истинную леди, когда этого требовала ситуация.

— И что же она подарила? — Родрик ожидал услышать очередной рассказ о платьях, украшения или прочей чепухе и потому решил заняться лошадьми. Вряд ли Кристина могла подарить что-то лучше выкованного на заказ меча.

— Это… — Ларисанта вынула из-под куртки амулет и, насколько позволила цепочка, протянула его в сторону отца.

Красный камень едва заметно мерцал. Складывалось ощущение, словно он разрядился и для яркости не хватало энергии.

— Мама отдала его тебе? — удивился король.

— Да… А ты знал о его существовании? — в голосе принцессы послышалось нотки удивления и разочарования. Словно она не могла поверить, что папа скрыл от нее эту информацию. Они ведь неоднократно обсуждали произошедшее во время восстания…

— Знал, — честно признался Родрик. — Мы с мамой не были уверены в том, что он может дать неопытной ведьме и боялись, что он навредит тебе. Но… Раз мама его отдала, значит, так и должно быть.

— Я не обижаюсь, — видимо, девушка почувствовала растерянность отца. — Просто мне непривычна сама мысль, что вы что-то от меня скрывали.

— В мире очень много тайн… — Родрик хотел как-нибудь уйти от этой темы, но не находил путь. — Знай: все, что мы делали, было направлено тебе на пользу! И только так!

— Знаю! — Ларисанта улыбнулась и пошла седлать Лисичку.

Король не знал, какие выводы сделала дочь. Но был уверен, что выводы она сделала правильные. Ларисанта всегда была очень понятливой и сообразительной, и потому он за нее не боялся. По крайней мере себя он успокаивал именно этими словами.

Через полчаса приготовлений они уже скакали по скалистому побережью близ столицы королевства. Родрик всегда заставлял детей лично готовить лошадей и не жалел на это времени. Бывало, что Кадрис занимался подготовкой больше часа. Но и в этом случае король не уступал. Каждый из них должен был осознавать ответственность за собственную безопасность.

— Что ждет меня в Лавсторе? — в голосе Ларисанты слышалась тревога. Она никогда прежде не поднимала вопрос об академии. Ведь Лавстор был детищем королевы, и король мало что мог рассказать о нем.

— Знаю только то, что тебя там научат быть одной из лучших, — уклончиво ответил Родрик.

— Но я не хочу быть одной из… Я вообще не хочу ни с кем соревноваться!

— Тебя никто не заставит делать это, — он понял свою ошибку, но исправлять ее было поздно.

Ларисанта всегда стремилась быть незаметной. Она не хотела, чтобы все вокруг называли ее принцессой. Она не хотела, чтобы все выделяли ее на фоне остальных. Но и быть такой, как все, она также не желала.

— Я поступаю в Лавстор только потому, что так хочет мама, — продолжила принцесса. — Знаю, что она создала академию ради меня, и не хочу ее обижать. Но и бороться за право быть лучшей я не стану…

— Не делай то, чего не хочешь, — улыбнулся Родрик. Он любил быть для дочки отцом, а не королем. И во время прогулок мог себе позволить это. — Будь собой! И не давай никому это изменить.

— Я буду скучать по прогулкам с тобой! — Ларисанта посмотрела на Родрика глазами, полными любви.

Он не смог бы перепутать этот взгляд ни с каким другим. Ведь именно так она смотрела на него, будучи еще совсем маленькой девочкой. Тогда она восхищалась каждым его движением, каждым его словом… И Родрик искренне жалел о том, что такие моменты становились все реже.

— Я тоже буду скучать по тебе! — он с трудом сдерживал слезу. С годами он стал слишком сентиментален.