Квартира №16 - Татьяна Ларина

я была предоставлена себе и могла делать что-то такое, о чем не узнали бы родители. Нет, я не курила, не пробовала алкоголь и не встречалась с мальчиками. В некотором смысле, мне удавалось совершать преступления пострашнее: зайти в книжный магазин и купить на сэкономленные от школьных обедов деньги книгу легкомысленного содержания. Вся домашняя библиотека и обязательный для прочтения список проходили строгую родительскую цензуру, поэтому мне приходилось проявлять смекалку, чтобы пронести домой томик подростковой литературы.

Книги открывали мне другой мир, наполненный чувствами, эмоциями и переживаниями. Любовь, дружба, вражда… Я безумно хотела пережить нечто подобное в реальности, но не могла, сидя в четырех стенах. С каждым годом во мне росло желание попробовать на вкус свободу, но я безумно боялась ослушаться родителей. К сожалению, мне было не с кем даже обсудить свои запретные желания. За все школьные годы у меня не появилось ни одного настоящего друга.

Я хорошо общалась с одноклассниками, но, если в начальных классах почти все общение происходило в школе на переменах, в старших — ребята ходили гулять, собирались в кафе, ездили на экскурсии, я стала синим чулком. Мне запрещалось праздно проводить время, только пару раз отец с матерью отпустили меня в театр и музей. А я безумно завидовала своим одноклассникам, особенно на следующий день после поездки, когда все только и обсуждали курьезный случай в автобусе или веселую давку в гардеробе.

Еще больше от ребят я отдалилась в десятом классе, когда главными темами разговоров у девочек были косметика, прически, платья, а мальчики стали засматриваться на девочек. Я не была дурнушкой, но в отличие от ухоженных одноклассниц с модными стрижками, в коротких школьных платьях и на каблуках, выглядела совсем неприметно. Каждое утро, в обязательном порядке, я заплетала копну своих рыжих волос в тугую косу, полностью убирая волосы назад, открывая веснушчатое лицо; надевала привычную темно-синюю школьную форму со строгой юбкой до колен или ниже, если холодно; ботинки на плоской подошве или совершенно лишенные намека на женственность сапоги. Родители не терпели яркой одежды, как и обуви на каблуках, а я мечтала почувствовать себя девушкой… При таком раскладе любой нормальный человек решил бы, что я странная. Именно так и думали мои одноклассники, и даже то, что я всегда давала списывать и помогала на каждой контрольной, не помогало наладить общение.

— Алиса, я оставлю тебе деньги, завтра сама купишь букет Нелли Федоровне, — сказала мама, выворачивая на нашу улицу.

— Хорошо. Розы, как обычно?

— Да, но только смотри, чтобы были свежими. В том году спустила пять тысяч на веник.

Возможно, будь на моем месте кто-нибудь другой, слова мамы могли бы задеть, но я уже привыкла к постоянным замечаниям. Завтра я пойду в цветочный магазин в торговом центре, выберу дюжину роз только-только распустившихся, но все равно услышу от родителей, что могла бы отобрать лучшие цветы. Но несмотря на излишнюю строгость, чопорность и холодность, родители меня любят, пусть со стороны и незаметно, но я это всегда чувствовала.

— Почти приехали. Я боялась, что не успеем к ужину, — мама слегка улыбнулась, но тут же нахмурилась. — Это еще что такое?

Я посмотрела вперед и увидела во дворе дома перед нашим подъездом потрепанную газель, откуда несколько крепких восточных мужчин доставали диван. Мы жили внутри бульварного кольца, в просторной трехкомнатной квартире сталинского дома. Наше жилье было еще одним поводом для гордости родителей, ведь позволить такие хоромы смогли не сразу, и переехали сюда только пять лет назад. Наш дом считался образцово-показательным на улице и в первую очередь благодаря соседям, потому что строился специально для заселения инженерами, профессорами и госслужащими, состоявшими на хорошем счету у партийной верхушки. Практически все жильцы были людьми обеспеченными, поэтому старая газель и сомнительного вида грузчики совершенно не вписывались в общую картину.

— Мне кажется, кто-то переезжает, — озвучила я мысль, которую мама явно не хотела признавать.

— Переезжает? Подобным образом? Дорогая, мне кажется, что этот грузовичок ошибся адресом. И ты только посмотри на этот диван! Это же клопиный дом!

Тем временем, двое мужчин крепко взялись за несчастную мебель и стали вносить диван в подъезд. Им придерживал дверь какой-то парень, из машины мне не удалось его рассмотреть, но я предположила, что это их водитель, пока не увидела за рулем газели другого восточного мужчину.

Мама притормозила у подъезда, как делала всегда, чтобы я вышла, но в этот раз не разблокировала дверцы машины. Она внимательно рассматривала газель и тучного мужчину, что курил на водительском сиденье. Я же смотрела на парня у подъезда. Он больше не придерживал дверь, а просто стоял под козырьком, изучая доску объявлений. У меня промелькнула безумная мысль, что он никакой не рабочий, а самый что ни на есть хозяин несчастного дивана, но я быстро отогнала ее. Нет, это невозможно. Он никак не похож на будущего жильца нашего дома. На вид ему было лет восемнадцать-девятнадцать, среднего роста, довольно крепкий, с темными волосами, зачесанными на один бок, а с другого выбритыми и огромной красочной татуировкой на руке. Незнакомец был ярким примером «плохого мальчика», героя большей части моих запретных книг.

— Алиса! Ты совсем меня не слушаешь! — резкий мамин голос вернул к реальности.

— Прости, задумалась, — виновато проговорила я.

— Я сказала, что не хочу отпускать тебя одну пока здесь эти личности. Вместе заедем на парковку…

— Мам, ну чего ты боишься? Не съедят меня. Тем более, когда я хожу в школу, то по пути встречаю и не таких личностей, — выделила я последнее слово маминым тоном.

— Алиса, час от часу не легче.

— Мамочка, я домой. Меня укачало в дороге, очень хочу освежиться, может, станет легче.

— Опять это укачивание. Хорошо, иди домой, — сдалась мама и разблокировала дверцы автомобиля.

Пользуясь разрешением, я пулей выскочила из машины и, кивнув маме, пошла к подъезду, тут же оказавшись в поле зрения незнакомца. Он нагло рассматривал меня, совершенно не стесняясь, что я это замечу. Но не это заставило меня покраснеть. Его взгляд… От него становилось до невозможности обидно. Парень смотрел с такой жалостью, словно я прокаженная. Я подошла к подъездной двери с единственным желанием, поскорее войти, но только стоя под домофоном, поняла, что мои ключи остались в большой сумке в машине.

— Ключей нет? — поинтересовался незнакомец, все также внимательно наблюдая, как я роюсь в маленькой сумочке с Микки Маусом.

— Нет, — тихо ответила я, боясь поднять на него взгляд.

— Живешь тут? — доставая связку ключей и прикладывая магнитный к домофону, спросил парень.

— Да.