Девушки судьбы и ярости - Наташа Нган

преданностью трёх самых важных кланов демонов в Ихаре, оказался хуже, чем кто-либо из них мог предсказать. Они не только потеряли одного из самых важных союзников, Белое Крыло, после того, как лидера их клана, леди Дуню, сместила в результате переворота её собственная дочь, Канна, но заодно Канна подговорила Меррина предать их и сообщила Королю об их местонахождении.

Никто из них такого не ожидал. Майна, выросшая вместе с Меррином прямо здесь, в форте, сама бы не поверила, если бы не видела собственными глазами, как из-за горя после смерти Бо он сильно изменился, а также проникся отвращением к стремлению Майны выиграть войну любой ценой. Всё это закончилось той ужасной битвой в Цзяне.

Окровавленная пустыня.

Луна светит на море трупов.

Меррин, Нитта, Леи – исчезли.

Белое Крыло было неотъемлемой частью военных планов Кетаи. После переворота оставшихся членов клана, хранящих верность матери Канны, леди Дуне, заключили в тюрьму в собственном дворце. Кетаи был полон решимости освободить их. И всё же, какие бы разные способы ни предлагались для спасения во время военных советов, всё разбивалось об одно обстоятельство: им не добраться до Белого Крыла без собственных птицедемонов. До Облачного Дворца почти невозможно дойти пешком, а поскольку Меррин продолжал отсутствовать, у них не было возможности добраться туда по воздуху.

Поддержка Белого Крыла в войне была не самым большим из того, что они потеряли в том путешествии. Совсем нет. Но, по крайней мере, союзы можно восстановить – в отличие от сердец, остановленных стрелой, кровавого жертвоприношения молодого шамана, или девушки, исчезнувшей в ночи.

Солдаты отошли к стенам, чтобы освободить место в яме. Прямо напротив Майны Кетаи принял оборонительную стойку, подняв дубовый посох. Приглашение к спаррингу.

Майна подняла руку в знак согласия.

Отец набросился на неё так быстро, что не успела она перевести дыхание, как он оказался рядом с ней и ударил с невероятной силой. От удара у неё стукнули зубы. Его удар был настолько сильным, что она упёрлась каблуками в грязь, чтобы не упасть. Но Майну тренировал сам Кетаи – она знала его боевой стиль вдоль и поперёк. В ответ она пригнулась в бок, а затем прыгнула с ударом. Он отразил удар одной рукой и низко крутануться, целясь своим посохом ей в ноги.

Майна подпрыгнула и обрушила на противника шквал быстрых ударов, которые Кетаи парировал со свирепой грацией.

Цаэнь однажды сказал Майне, что она сражается, как отец: элегантно и безжалостно – опасная комбинация. Но у Майны было одно ключевое преимущество.

Кровь Сиа.

Пока они продолжали танцевать по яме, вызывая вздохи благоговения у наблюдавших за ними солдат, Майна вспомнила о своих магических способностях. В кончиках её пальцев защекотало, что-то зашептало в крови. Она сдержалась, сосредоточившись на своём теле и движениях, на тёмном блеске глаз отца и мрачной линии его губ.

Из-за состояния, в котором она была после возвращения из пустыни, Кетаи запретил ей использовать магию, приказав отдохнуть и восстановить силы. До сих пор Майна следовала его приказам. И всё же, когда она сражалась сейчас, боль и решимость пульсировали в ней всё острее с каждым мгновением, как это было в каждую минуту, проведённую без Леи, не зная, где она, жива ли она вообще. Одновременно в Майне росла жажда действовать, быть полезной, делать хоть что-то…

Магия вырвалась из неё ледяным рёвом.

Мощная волна пронеслась сквозь павильон, отчего песок из ямы выбросило наружу. Раздались крики наблюдавших воинов. Они бросились в укрытие, когда бамбуковые стены и их самих осыпало песком и пылью.

Магия пропала у Майны так же внезапно, как и появилась. До Порчи получить доступ к её силе было столь же просто, как окунуть палец ноги в огромное озеро. Теперь некогда шелковистые воды озера стали густыми, как грязь, и обуздать его мощь стало непросто. Король лишил её и этого. Хотя никто толком не знал, почти все подозревали, что истощение ци в Ихаре было делом его рук.

Майна осела на пол. Дрожь сотрясала её тело. Пытаясь унять эту дрожь, она подняла голову и увидела, что отцу тоже помогают подняться на ноги.

Он заметил её обеспокоенное выражение, но в его иссиня-чёрных глазах на этот раз ничего нельзя было прочесть. Затем он улыбнулся и отряхнул свою запылившуюся одежду.

– Дочь моя, – произнёс он, взмахнув рукой, – ты настоящий воин.

Он поклонился, как было принято, поздравляя её с победой. Майна сухо ответила на поклон. Когда она выпрямилась, отец уже шагал прочь. Проходя мимо, он хлопнул её по плечу несколько сильнее обычного.

– Пойдём, – сказал он. – У меня есть для тебя задание.

* * *

Нефритовый Форт, усадьба Ханно в центральном Анг-Хене, располагался на возвышенности среди поросших лесом долин. Он получил своё название из-за яркого нефритового цвета сосен, которые разрослись во всех направлениях и колыхались на ветру, тем самым создавая впечатление острова в центре глубокого золотисто-зелёного моря. Звуки тренировочного павильона стихли, Кетаи повёл Майну через территорию и вошёл в форт через парадный вход. Над головой развевались знамена с гербом Ханно.

Когда они проходили мимо, члены клана быстро кланялись. Это было не ново, но их отношение к Майне изменилось после Нового года, когда она показала себя не просто дочерью клана, какой они всегда её считали, а единственным потомком печально известного клана воинов Сиа.

Майна не задавала отцу вопросов, пока они не оказались в тихом коридоре на одном из верхних этажей. Почти при каждом их разговоре она поднимала один и тот же вопрос, и сейчас она тоже видела, как он напрягся от раздражения, когда она повторила его.

– Майна, мой ответ не изменился и не изменится. Наши сторожевые башни приведены в состояние повышенной готовности. У нас каждый солдат на счету, не говоря уже о том, что ты ещё не выздоровела.

– Сейчас мне намного лучше, – возразила Майна. – После Цзяны я хорошо отдохнула. И мне не нужно большой армии. Я могу пойти одна, даже...

– Хватит! – как и все свои приказы, Кетаи сказал это резко и остановился, повернувшись к ней лицом. – Я знаю, что она была тебе самой близкой подругой и много для тебя значила.

"Не была, а есть, – мысленно поправила Майна. – И не значила, а продолжает значить".

– Я не могу представить, как тебе, должно быть, тяжело не знать, что случилось с ней – или с Ниттой и Меррином. Нам всем сейчас тяжело.