Три желания - Ольга Придакова

— Вот и ладушки! — довольно улыбнулась незнакомка, — На завершение земных дел тебе дается три дня. Поторопись! Ну, всё, я побежала!

Она плюнула себе под ноги и исчезла во взметнувшемся вверх языке пламени и дыма. Как корова языком слизнула! — отстраненно подумала я.

Но, через секунду на уровне моей груди, в стене вновь проявилась незнакомка, наполовину высунувшись из огненного кольца, — Да, чуть не забыла! Тебе, как миллионному клиенту, предоставляется бонус в размере трех дополнительных желаний с отсроченным сроком действия! Появятся вопросы, буду нужна, — плюнь через левое плечо и мысленно позови!

И вновь испарилась.

***

Будильник зазвенел птичьей трелью, вырывая меня из пелены забытья. Открыв глаза, я уставилась в потолок. Сон! Это всё-таки всего лишь сон! Приснится же такое!

Вновь привычно заныло под ребром, отдавая тупой болью под лопатку. Не вставая с постели, потянулась к тумбочке, нашарила рукой пузырёк и достала таблетку. Стакан из-под воды оказался пуст и мне все же пришлось вставать и топать на кухню. Заодно поставила на плиту чайник, включив конфорку. Привычные движения, повторяющиеся изо дня в день не мешали копошиться в ночных воспоминаниях...

Обычно я быстро забывала, что мне снится. Но этот сон помнила в мельчайших подробностях, — кроваво-красное платье незнакомки, тонкий аромат парфюма, тепло прикосновения и боль от укола.

Тут же уставилась на свой палец — ранки не было.

"Чёрт, какой реалистичный сон!" — подумала, разглядывая подушечку пальца.

— Ты забыла плюнуть через левое плечо, но на первый раз прощаю! Уже соскучилась? — раздалось у меня за спиной.

— А-а-а-а-а! — заорала я, плюхнувшись на табурет и схватившись за сердце, что чуть не пробило от страха грудную клетку.

— Чего орешь, дура? Соседей разбудишь! — вчерашняя брюнетка стояла прислонившись плечом к косяку и сложив руки на груди в проеме двери, ведущей на кухню, укоризненно качала головой.

Я же, дрожащей рукой нащупала стакан с водой и, не отводя взгляда от красотки, выглотала его за один присест.

— Успокоилась?

Молча кивнула, стараясь унять бешено стучащее сердце.

— Так чего звала?

— М-м? Я никого не звала. Вы кто? И вообще, как Вы сюда попали? — Прорезалось моё недовольство.

— Здрасти-мордасти! А вчера ты с кем разговаривала и договор подписывала? — возмутилась она, — Целый час на тебя потратила! Талдычила, разжёвывала, что к чему! И вот она благодарность! — всплеснула руками, заходя на кухню, — Ничего не помним, ничего не знаем!

— Всё я помню, — возмутилась я опять, — просто думала, что это мне приснилось!

— А копию договора я тебе для чего на тумбочке оставила? Кстати, отсчёт пошёл! У тебя осталось меньше трех суток. Торопись, если не хочешь упустить что-нибудь важное. Договор обратного действия не имеет и отмене не подлежит. Ну, пока! Раз я тебе не нужна, то удаляюсь!

И щёлкнув пальцами, она медленно растаяла, оставив после себя запах зноя, горячего ветра и песка.

— Выпендрежница! — хмыкнула я, успокаиваясь.

Приняв за свершившийся факт свое общение со сверхъестественной, потусторонней личностью, я рьяно принялась за улаживание всех юридических дел, что предстояло завершить в трехдневный срок. Почему-то сразу поверилось чертовке, что земного времени мне осталось ровно столько, сколько она и сказала. Конечно, горной козочкой скакать я уже не могла, здоровье не позволяло. Но, наглотавшись таблеток и заглушив боль своим категоричным "надо", отправилась по делам. Нотариус, банк, наведение порядка в квартире и вынос хлама на свалку, звонки детям с приглашением вспомнить о родительнице и приехать на выходные...

Последним пришлось соврать, что хочу познакомить со своим ухажером и услышать их мнение на его счет. Вечно занятый сын просто буркнул в трубку "хорошо", а дочка рассмеялась, — "ну, ты даёшь, мам!" Однако, обещали быть к назначенному сроку.

К договору я так больше не прикоснулась. Сначала было страшно, а потом завертелась и забыла. С делами было покончено в срок. Успела. Завещание было написано и заверено нотариусом, трёхкомнатная квартира переписана на внука, дача в элитном поселке на внучку, а небольшие сбережения на банковской карточке поделены между сыном и дочерью.

Накануне дня икс, позвала своих закадычных подружек Петровну и Семеновну на вечерние посиделки, благо повод был подходящий, — семилетняя годовщина смерти моего Лёнчика. Посидели хорошо. Под коньячок и нарезку из сыра, колбаски и свежих огурчиков с собственной грядки и поплакали, вспоминая ушедших вперёд нас мужей, и посмеялись над курьезами жизни, и песни погорланили. Всё-таки классные у меня девчонки! Понятливые и верные.

Прощались, когда ночь уже опустилась на город и августовская духота сменилась приятной прохладой. В последний момент сунула в руки Семёновне запасную связку ключей. Та удивлённо вскинула бровь:

— Ты чего, Никифоровна?

— Так, на всякий случай! Последнее время что-то всё терять начала... То кошелек в магазине оставлю, то сумку забуду на лавочке. Пусть у тебя будут! — улыбнулась ей в ответ.

Ложилась спать в волнении — как то это будет? Больно? Страшно? Что буду чувствовать? Закрыла глаза и провалилась во тьму. Последний звук, что слышала, — бой старинных часов, что стояли в прихожей, отбивающие двенадцатый удар.

Глава 2.

Кто-то плакал. Заунывно, на одной ноте тянул горький звук. Лёжа на чём-то жёстком я мерно покачивалась из стороны в сторону, ощущая себя утлым суденышком в тихих водах спокойной реки. Глубоко вдохнула воздух полной грудью. Он оказался вкусным, свежим, пахнущим землей, цветами и еще тысячами незнакомыми запахами, присущим только там, где матушка природа не испорчена выхлопами газов больших городов. Открыла глаза и уперлась взглядом в чёрное небо, усыпанное звёздами. Пока соображала где я и что со мной, покачивание прекратилось, а мое тело стало резко опускаться куда-то вниз. От неожиданности из горла вырвалось громкое айканье и моё ложе тут же с глухим стуком упало на землю, а вокруг обнаружилась толпа мужчин и женщин. Они были облачены в темные одежды, напоминающие музейные костюмы деревенских жителей середины восемнадцатого века. Мужчины стояли в шаге от меня и с ужасом смотрели на то, как я сажусь, ухватившись за деревянный бортик… гроба!

Звук, что вырвался одновременно у меня и у ближайшего мужика с женщиной, закутанной в черную шаль, был идентичен, — А-а-а-а-а!

Я дернулась, попытавшись перевалиться через деревянную преграду, отделявшую меня от вожделенной свободы, но натолкнулась взглядом на свои ноги, обутые в грубые башмаки. Они