Развод. Месть по-королевски - Милана Усманова

Дверь за мной закрылась с мягким щелчком.

Сердце болело, моя любовь корчилась в муках, она горела в пламени лжи и предательства. Как же больно, боже, как же невыносимо больно…

Глава 2

Переговорная на тридцать втором этаже выглядела как декорация к фильму о корпоративных войнах: длинный стол из чёрного стекла, в котором отражались хмурые московские облака. Кожаные кресла цвета тёмного шоколада. И запах дорогого кофе, смешанный с ароматом страха. Моего страха.

Я сидела по одну сторону стола. Константин и его адвокат – по другую.

Игорь Валентинович Крылов выглядел именно так, как должен выглядеть адвокат олигарха. Седоватые виски, безупречный костюм, очки в тонкой золотой оправе. Манеры профессора права, который никогда не повышает голос, потому что знает: его шёпот стоит дороже чужого крика.

– Арина Михайловна, – начал он, раскрывая передо мной тонкую папку, – я понимаю ваше эмоциональное состояние. Развод – это всегда болезненная процедура…

– Я не эмоционирую, – перебила я. – Я просто требую справедливости.

Крылов мягко улыбнулся, улыбкой человека за свою карьеру видавшего тысячи "справедливых" требований:

– Разумеется. Давайте же и поговорим о справедливости с юридической точки зрения.

Он пододвинул ко мне документ:

– Это копия трудового договора, который вы подписали, вступая в должность технического директора холдинга «Romanov Motors».

Знакомые страницы. Я помнила тот солнечный сентябрь, нашу крошечную квартирку, Костю, с гордостью показывающего мне официальные бумаги нашего "семейного бизнеса". Я читала договор тогда вполглаза, доверяя ему больше, чем себе.

– Пункт 4.7, – продолжил адвокат бесстрастным тоном. – "Вся интеллектуальная собственность, созданная сотрудником в период работы в компании с использованием её ресурсов, является исключительной собственностью холдинга".

– Все мои работы были созданы дома, в том числе и «Хронос»! – возмутилась я. – Творила ночами на своём личном компьютере!

– С использованием корпоративных лицензий на программное обеспечение, которые оплачивала фирма, – мягко парировал Крылов. – И рабочие встречи по проекту проходили в офисное время. Вы получали заработную плату. Очень достойную заработную плату, должен заметить.

– Не вам оценивать уровень моей зарплаты и делать подобные замечания вслух, – осадила я, стараясь не дать волю гневу, вытеснившему страх и зашипевшему внутри меня ядовитой змеёй. Маска бесстрастного профессионала на лице юриста на секунду треснула, но он быстро взял себя в руки:

– Прошу прощения, – кивнул Крылов.

Я перевела взгляд на Константина. Он сидел, откинувшись в кресле, и молчал. Не оправдывался, не извинялся. Просто наблюдал, как адвокат методично разбирает мою жизнь на юридические формулировки.

– Кроме того, – продолжал Крылов, сделав глоток воды и возвращаясь к документам, – согласно брачному контракту…

– Какому брачному контракту? – я почувствовала, как земля уходит из-под ног.

Адвокат поднял на меня удивлённые глаза:

– Неужели вы забыли? Вы подписали его в ЗАГСе. Стандартная процедура для предпринимателей.

Он положил передо мной ещё один документ. Я узнала свою подпись: размашистую, счастливую подпись молодой женщины, которая выходила замуж за любимого человека. Тогда мне казалось, что брачный контракт – это просто формальность.

– Согласно пункту 3.2, – невозмутимо читал Крылов, – "в случае расторжения брака каждый из супругов сохраняет имущество, приобретённое им до брака и в период брака на личные средства".

– То есть?

– То есть компания, в настоящее время превратившаяся в холдинг, созданная Константином Георгиевичем до вашего брака, остаётся его собственностью. Равно как и все активы, развитые в период брака за счёт прибыли фирмы.

Я смотрела на цифры, формулировки, печати. Всё было идеально оформлено. Безупречно. Законно. И абсолютно несправедливо.

– Константин Георгиевич ценит ваш вклад в развитие холдинга, – продолжил адвокат примирительным тоном. – Поэтому он готов предложить вам компенсацию. В размере пятнадцати миллионов рублей. И должность почётного консультанта с окладом сто тысяч в месяц на ближайший год.

Пятнадцать миллионов. За восемь лет совместной жизни. За "Хронос", который через два месяца должен был выйти на IPO стоимостью в несколько миллиардов. За мою молодость, мой талант, мою любовь.

Я закрыла папку. В переговорной повисла тишина, нарушаемая лишь тихим гудением кондиционера.

– А если я откажусь? – спросила я.

Крылов пожал плечами:

– Тогда мы встретимся в суде. Где вы попытаетесь доказать, что имеете права на интеллектуальную собственность, принадлежащую холдингу согласно трудовому договору. Это будет… сложно.

– Сложно, но возможно?

Адвокат обменялся быстрым взглядом с Константином:

– Арина Михайловна, я буду с вами предельно честен. Теоретически – да, возможно. Но это займёт годы. Потребует огромных расходов на экспертизы, свидетелей, собственную юридическую команду. И даже в случае частичного успеха вы получите не более десяти процентов от стоимости активов.

Он наклонился вперёд, его голос стал ещё мягче:

– Поверьте моему опыту: пятнадцать миллионов наличными сегодня лучше, чем призрачный шанс на большую сумму через пять лет изнурительных разбирательств.

– Знаете, что самое отвратительное в этом предложении, Игорь Валентинович?

– Что именно?

– Попытка купить моё молчание. За то, чтобы я заткнулась и не рассказывала правду о том, кто на самом деле создал "Хронос". Дёшево вы меня цените.

Я посмотрела на Константина. Он сидел неподвижно, только пальцы нервно постукивали по столу.

– Повторюсь: "Хронос" – это не просто код. Это живая система. И у неё есть одна особенность, о которой ты, Костя, забыл.

– Какая? – спросил он, впервые заговорив за всё время встречи.

Я улыбнулась. Холодно. Совсем без тепла.

– Он помнит своего создателя.

Я направилась к выходу. У дверей обернулась:

– Ваше предложение я отклоняю. Готовьтесь к суду.

За моей спиной раздался голос Крылова:

– Арина Михайловна, вы совершаете ошибку…

– Нет, – сказала я, не оборачиваясь. – Ошибку совершил он. Когда решил, что меня можно купить. Задвинуть на задний план. Сделать "временной разведёнкой".

Дверь закрылась за мной с мягким щелчком.

Лифт мчал меня вниз по стеклянной шахте небоскрёба, за его стенами проплывала Москва – серая, равнодушная, чужая. Я стояла, прислонившись лбом к холодному стеклу, и пыталась привести в порядок мысли.

Пятнадцать миллионов. Циничная цена за восемь лет жизни. Я ведь даже пошла у Кости на поводу и придушила своё желание иметь детей.

"Мы должны твёрдо стоять на ногах, милая, чтобы у нас было, что дать детям. Чтобы они ни в чём не нуждались", – всплыли в памяти его слова, убеждающие меня подождать ещё немного.

Телефон завибрировал. Сообщение от Кости: "Ариша, не принимай скоропалительных решений. Всё можно обсудить".

Я не стала отвечать. Обсуждать было нечего.

Такси довезло меня до дома за двадцать минут. Наш дом. Вернее, теперь его дом. Элитный жилой комплекс на Патриарших прудах, тридцатый этаж, панорамные окна на всю Москву. Квартира, в которой