Забери меня домой - Кэрри Элкс

снял для него студию в уединенном местечке в Колорадо, и он с головой ушел в работу, пока не закончил свой второй альбом. Альбом, который поднял его от небольшой известности до звезды.

Боже, как он устал. Дело было не только в турне — хоть оно и было изнурительным. Дело было во всем. Работа над песнями для следующего альбома, разговоры с Марко о туре и о идеях для его продвижения, звонки сестры о том, что его отец находится в больнице с пневмонией.

Казалось, что из него высосали всю энергию. Ему хотелось спать месяцами.

— Твоя машина здесь, — сказал Марко, открывая дверь гримерки. — Но сначала тебе нужно попрощаться с несколькими людьми, — он нахмурился и посмотрел на Грея, сидящего на скамейке. — Эй, ты в порядке? Ты не принял душ.

— Я сделаю это в отеле, — Грей встал и расправил плечи.

Пол подошел и пожал ему руку.

— Было приятно работать с тобой.

— И с тобой. Расслабься. Насладись временем со своей семьей, — Грей видел фотографии жены Пола, троих детей и шестерых внуков.

— Я так и сделаю. Надеюсь, твоему отцу скоро станет лучше.

— Вспомнил! — сказал Марко, направляя Грея к выходу из комнаты. — Я уже разговаривал с твоей сестрой. Вашего отца выписали, и он восстанавливается дома. Ей нужны были данные твоего рейса, чтобы они знали, когда тебя ждать.

— Она могла бы позвонить мне.

Марко рассмеялся.

— Ты знаешь, когда твой самолет прилетает в Даллас?

Грей нахмурился.

— Нет.

— Вот почему она позвонила мне. Я также сказал ей, что ты останешься на некоторое время, как мы и договаривались. Нет места лучше, чем дом, верно? Там ты сможешь спокойно написать несколько песен.

Дом.

Грей тяжело сглотнул при мысли о внушительном, викторианском здании с нетронутой лужайкой, которая вела к ручью, давшему название городку. Дом его отца. Тот самый, который он покинул, как только смог и поклялся никогда туда не возвращаться.

И все же, впервые, за более чем десять лет, он собирался вернуться. Туда, где все еще жил его отец, вместе с тетей Джиной и сестрой Беккой.

После быстрого разговора с людьми из его звукозаписывающей компании, они добрались до выхода.

У дверей их ждал охранник, который заговорил в гарнитуру, как только увидел приближающегося Грея.

— Мистер Хартсон, — сказал он, повернувшись, чтобы поприветствовать его. — Если Вы проследуете за мной, я прослежу, чтобы Вы благополучно добрались до своей машины.

Тур был окончен. Пора было начинать долгий путь домой. От арены до отеля, от отеля до аэропорта и далее в США. Его конечной остановкой был Хартсонс Крик.

Когда он, вслед за охранником, прошел через двери и вышел в темную сиднейскую ночь, он почувствовал, как его желудок сжался при мысли о том, куда он направляется.

Толпа фанатов, собравшаяся у задней части арены, взревела, когда он вышел. Их голоса громко зазвучали, когда они начали скандировать его имя. Грей поднял руку, чтобы помахать им на прощание.

Пора было возвращаться домой.

* * *

— Согласно GPS, мы должны прибыть на место через пять минут, — сказал его водитель, когда они въехали в черту города Хартсонс Крик. Согласно потрепанному погодой указателю, население города составляло 9 872 человека — ровно столько же, сколько было, когда он уезжал.

Грей повернул голову, чтобы посмотреть в окно. Его желудок сжался от знакомых видов: крашеные викторианские дома, длинные лужайки, широкие, измученные погодой, дороги. Неужели город стоял на месте последние десять лет? Даже магазины выглядели также. Когда они остановились на красный свет, он уставился в витрину пекарни Беллы, рассматривая холодные пирожные с корицей и пончики, которые он обожал в детстве. Он почти чувствовал вкус этого маслянистого, сахарного лакомства на своем языке. А рядом, как всегда, находилась закусочная Мерфи. Это место его первого выступления — того самого, которое привело к печально известной драке на выпускном вечере 2005 года. Его губы искривились в улыбке, при воспоминании о той потасовке и том, как Эшли Кларк натирала мазью его порезанный глаз и рассеченную губу, говоря ему, что после драки он выглядел горячее, чем ад.

Он не чувствовал себя таким горячим на следующее утро, когда его отец получил счет за ущерб, нанесенный закусочной. И когда он провел следующее лето, отмывая каждый сантиметр жирной кухни Мерфи. Он содрогнулся от воспоминаний.

— Мы на месте, — водитель остановил машину.

Грей снова выглянул в окно. До подъезда к дому его семьи оставалось около ста метров и его это вполне устраивало.

— Мы можем подождать здесь минутку? — спросил он.

Водитель пожал плечами.

— Вы босс.

Он заглушил двигатель и откинулся на сиденье, а Грей посмотрел в сторону зеленых изгородей, ограничивающих землю его отца. Он не мог видеть подъездную дорогу, но знал, что она там есть. На ней серо-красный гравий, который издавал адский шум, в тот момент, когда ты пытался пробраться домой после комендантского часа. Дорога вела к дому, который, как он помнил, был внушительным. Высокая красная крыша, белые, обшитые досками стены и купол в центре, куда можно было попасть только по шаткой лестнице.

Подъем всегда стоил того. Как только он оказывался наверху, из окон открывался вид на Хартсонс Крик. На западе виднелись поля, которые зеленым ковром простирались до гор Шенандоа. На востоке сверкал голубой ручей, ведущий к пшеничным фермам, которые осенью окрашивались в золотистый цвет.

Теперь дом уже не выглядел таким белым. Доски облупились и прогнили, местами до основания. Даже отсюда он мог видеть, где с крыши соскользнула черепица. Но главное, дом выглядел маленьким. Гораздо меньше, чем он помнил. Словно миниатюрная версия его настоящего дома.

Он покачал головой, выпятив губу. Дома не уменьшаются. Может, это он вырос?

Через две минуты Грей стоял у подъездной дорожки, подняв руку в знак прощания, когда черный седан свернул на Лоусон Лейн. Даже воздух пах по-другому. Прохладный, с нотками кукурузы, поднимающейся с полей. И чем-то еще. Чем-то старым. Как будто каждая молекула кислорода хранила воспоминания о прошедших веках с момента основания Хартсонс Крик.

— Грей. Ты сделал это!

Входная дверь распахнулась и к нему устремилось розово-голубое пятно. Он успел положить гитару и чемодан, прежде чем Бекка бросилась к нему в объятия, ее темные волосы дико развевались за спиной.

— Я так и думала, что это ты, — сказала она ему, когда он поймал ее. — Я увидела машину, остановившуюся на дороге. Тетя Джина должна мне пять долларов.

— Ты поспорила на это? — улыбка Грея была широкой. Так было всегда, когда он видел свою младшую сестру.