Жестокое завоевание - Лилит Винсент

— Я не понимаю, какое это имеет значение. Это всего лишь картинка, и я уже извинился.

— Это важно, потому что ты проявил неуважение к моей семье и моей гребаной мертвой жене! — кричит Троян. Он сжимает подлокотники своего кресла, расстроенный тем, что не может встать и нанести мне удар, потому что у него сломана нога. В то время он не винил меня за то, что я разбил мотоцикл, но я чувствую, что все мои недавние проступки складываются против меня. Заманчиво пойти ва-банк и сказать ему, из-за чего он действительно должен злиться.

Думаешь, это плохо? Ну, послушай это. Я хочу трахнуть твою дочь. Иногда я хочу трахнуть ее так сильно, что это все, о чем я могу думать. Я не могу работать, не видя ее. Я хочу трахнуть в нее своего ребенка и сделать ее своей женой. Я пролил столько спермы, фантазируя об этой девушке, что мог бы заполнить три олимпийских бассейна. Ждать, пока она достигнет разумного возраста, пока я мечтаю о том, чтобы сделать свой ход. Убийство. Мне. Медленно.

Это то, из-за чего он мог справедливо рассердиться на меня.

Только не это дурацкое дерьмо с Чессой.

— Чесса действовала мне на нервы, и да, прошлой ночью я был мудаком, но если вы также помните, я отомстил той неблагодарной женщине, когда она была бандой…

— Не смей сейчас поднимать ее страдания! — рычит Троян. — Я не могу даже смотреть на тебя, Кристиан. Я хочу, чтобы ты исчез из поля моего зрения и подальше от моих детей. Я хочу, чтобы ты убрался из этого гребаного города.

Этот город? Его дети? Он собирается помешать мне видеться с Зеней? — Что вы говорите?

Троян пристально смотрит на меня, гнев и горе отразились на его лице. Моего обычно добродушного брата можно толкать и толкать, но я должен был помнить, что, когда он огрызается, он теряет всякое чувство перспективы. — Я лишу тебя наследства.

— Ты что? — спрашиваю я холодным и убийственным голосом.

— Я могу умереть в следующем году. В следующем месяце. Нассаешь на мою могилу, пока я не остыл? Я отдаю все Зене. Она уже доказала, что достойна меня заменить. Она умна и, в отличие от тебя, ответственна. Она вырастет необыкновенной и могущественной женщиной.

Конечно, она будет. Я сам думал о том же. Смакуя перспективу, на самом деле, но со мной, чтобы помочь ей. Я представлял, как возглавлю эту семью с ней рядом со мной. Не для того, чтобы она все вела сама. — Зеня возьмет то, что ты построил, и сделает это в тысячу раз лучше, но я нужен ей так же, как я был нужен тебе. На самом деле это ваша гордость. Твое так называемое наследие , — рычу я. — Вы сталкиваетесь со своей смертностью и задаетесь вопросом, как все будут говорить о вас, когда вы уйдете.

Я унизил Тройэна, и я знаю, что должна встать перед ним на одно колено и пообещать сделать все возможное, чтобы исправить это, но угроза забрать у меня Зеню заставляет меня краснеть.

— Ты всегда слишком заботился о том, что другие люди думают о тебе, — разглагольствую я. — Великий и могучий Пахан . Вы знаете, кто не спит по ночам, беспокоясь о том, что люди подумают о картинке? Слабые люди. Глупые чертовы люди.

— Уйди с глаз моих, — кричит Тройэн, хватаясь за подлокотники кресла.

— Заставь меня, — парирую я, многозначительно глядя на его сломанную ногу. Он более или менее оправился от прошлогодней химиотерапии, но я знаю, что он боится казаться меньше, чем был. — А еще лучше, признайся, что ты вышел из себя, и возьми свои слова обратно.

Он не может выгнать меня из этой семьи.

В эти дни я эта гребаная семья.

Я тот, кто пачкает руки, защищает всех и вершит правосудие. Троян может быть подставным лицом, но я тот, кто все делает.

— Я принял решение. Если ты не покинешь этот город, я назначу награду за твою голову завтра в полночь. Ты не доживешь до восхода солнца.

Награда за собственного брата? Наши родители перевернулись бы в гробу. Беляевы никогда не позволяли гордыне ослабить нас в целом. — Ты что, чертовски сошел с ума? Ты гордый мудак. Значит, меня выкинут через тридцать четыре года? Приемный брат. Одноразовый брат.

— Это не имеет ничего общего с тем, что тебя удочерили. Это все потому, что ты кусок дерьма, который не знает, когда остановиться. — Троян залезает под куртку и достает пистолет, кладя его на столик.

Горе и гнев бушуют в его глазах, и я сомневаюсь, что он спал с тех пор, как нашел мертвое тело Чессы. Он потерял всякое чувство перспективы.

— А теперь уходи, пока я сам тебя не убил.

Я смотрю на пистолет. Мой собственный брат угрожает мне пистолетом. Он действительно думает, что сможет управлять этой семьей и бизнесом без меня?

Он будет ползти ко мне в мгновение ока и умолять меня вернуться. Шесть месяцев, максимум.

Я оглядываюсь через плечо, а затем подхожу ближе к брату, перегибаясь через его стул и понижая голос, чтобы то, что я хочу сказать, не вышло за пределы этой комнаты. — Вот вам и верность, Троян. Будь благодарен за то, что один из нас все еще верит в то, за что выступает эта семья, иначе я бы не стал просто угрожать убить тебя, как ты только что угрожал мне. Я случайно знаю, кто в данный момент является главным бенефициаром твоего завещания, и это не Зеня.

Я позволил этой угрозе зависнуть в воздухе на гневную минуту.

Затем я выхожу из комнаты и сталкиваюсь прямо со своей племянницей в холле. Она слушала весь наш разговор со слезами на глазах.

Я беру ее за руку и тащу через дом в сад за домом, чтобы мы могли немного уединиться. Под деревом жакаранды я беру ее на руки и крепко сжимаю.

— Я не могу поверить, что это происходит. Ты действительно уезжаешь? — Зеня поднимает ко мне заплаканное лицо.

Это не кажется реальным. Я потеряю Зеню из-за глупой гребаной шутки, о которой никто не должен был знать. — Твой отец не делает пустых угроз.

Она хватает меня за плечи и умоляюще смотрит на меня. — Вы можете это исправить. Просто скажи папе, что ты сожалеешь. Он не сердится на тебя. Он просто боится, что