Холодный кофе, или Одиночество Офелии Коулман - Хелена Хейл

я выяснила лишь то, что его оставили на второй год и что его родители разводились с громким скандалом. Подробнее разузнать о группировках мне пока не удалось, зато Боули на тренировке кое-чем со мной поделился:

– Реймонд вспыльчив, этого не отнять. Когда он пришел сюда тренировать детей, я думал, живым не выберется никто – он был зол на всех и вся и первые пару месяцев постоянно орал на учеников. Я вызвал его к себе и объяснил, что тренеру так вести себя не подобает. Что если он зол, то должен найти другой способ выместить агрессию. И ему удалось. – Боули говорил с гордостью, Реймонд явно не был для него чужим. – У него большое сердце, Офелия. Приходи как-нибудь посмотреть, как он тренирует мальчиков до восемнадцати лет. С каким восхищением они его слушают! Да… – Боули улыбнулся воспоминанию. – Рей мечтает о карьере боксера, но прямо об этом не говорит. Чего-то боится, что ли.

Боули заставил меня задуматься о том, что в Реймонде есть что-то человечное и теплое. После разговора я пыталась представить этого хмурого гиганта в роли детского тренера. Но вместо того, чтобы изменить свое мнение о нем, я поняла другое – я такой же сгусток агрессии и хмурости, как и он. И меня тоже тяжело представить в качестве наставника детей.

До октября оставалась неделя. Я планировала устроиться в «Старбакс», чтобы быть ближе к любимому холодному кофе, заработать денег, а также занять бездельные вечера. В Филадельфию съездить не получилось – мама с Гектором улетели на выходные к бабушке и дедушке в Техас. В понедельник четвертой учебной недели на дверях наших коммун появились плакаты, возвещающие о субботней вечеринке в братстве Реймонда. Волшебно! Мне совершенно не хотелось видеться ни с кем из местной «элиты».

В пятницу вечером я отправилась на бокс, который оставался моей отдушиной. В секцию пришла еще одна девочка, она тоже была первокурсницей и приехала в Принстон из Китая. Наконец-то у меня появился достойный соперник в той же весовой категории. Мы почти не общались, но помогали друг другу в отработке некоторых приемов. Реймонд почему-то сегодня не пришел, – странно, он ведь был вторым тренером, который сменял Боули, однако на работу не явился. Может, мое чертово сердце и надеялось на встречу, зато здравый смысл был благодарен такому стечению обстоятельств. Так что я билась с грушей до самого закрытия.

Полная луна освещала город. Я села в машину, опустила кресло так, чтобы было видно звезды, и закурила. До полуночи я делала в телефоне заметки по книге. Составила анкеты персонажей и попробовала прописать их черты, чтобы лучше передать эмоции. Потом, взглянув на часы, решила, что пора возвращаться. Чтобы еще немного потянуть время, я поехала другой дорогой – ближе к парку и озеру. Из магнитолы тихо доносилась песня «Wicked Game», и легонько сотрясающий кресло бас погружал в транс. На улице было абсолютно пусто, ни души, все тусовались в центре или уже уехали за город. От озера плотной дымкой шел туман.

Я свернула на узкую грунтовую дорогу у озера, чтобы рассмотреть блики фонарей на глади воды, как вдруг на дорогу прямо перед моей машиной рухнуло тело! Еще немного – и оно бы упало мне на капот! С испугу я ударила по тормозам, шины заскрипели и засвистели, – только богу известно, как я успела затормозить, не наехав на человека. Или лося? Mon Dio, пусть это будет лось!

Я боялась выходить из салона. Кто, кроме дикого животного, мог броситься под колеса единственной машины в радиусе нескольких миль?! Аккуратно открыв дверь, я ступила ногой на землю и осторожно двинулась к капоту. Руки дрожали от страха.

– О господи боже мой, Реймонд?! – закричала я наконец, встретившись с «жертвой».

Реймонд лежал ногами на сухой траве, а головой на дороге, освещенный фарами моего автомобиля. Он весь скорчился, на лице были ссадины, под глазом темнел небольшой синяк. Джинсы в нескольких местах были порваны, кулаки разбиты. Я старалась не поддаваться накатывающей панике, не обращать внимания на дрожь в руках и подступившие от шока слезы. Я склонилась над ним, аккуратно положив его голову себе на колени, боясь лишний раз трогать – кто знает, может, у него переломы?

– Реймонд, ты меня слышишь? – Хотелось дать ему пощечину, чтобы привести в сознание, но я испугалась сделать хуже.

– Ты знаешь меня? – Рей открыл свои отекшие глаза и посмотрел на меня. – Офелия?! Черт, их здесь нет?

Я начала озираться вокруг в поисках «их», но никого не заметила.

– Мы здесь одни, Реймонд. Ты можешь встать?

– Нам нужно уехать, скорее! – Реймонд предпринял несколько попыток приподняться, но в итоге снова уронил голову мне на колени. Я прижала его плечи к земле.

– Успокойся, Беннет, вокруг ни души. Я помогу тебе, только не дергайся!

Я начала вставать, придерживая Реймонда за руки. Он кряхтел и стонал, и в этот момент мне так захотелось крепко обнять его и забрать всю боль, что я испугалась собственных мыслей и задрожала сильнее прежнего. Беннет шептал что-то, словно в бреду, и еле перебирал ногами, пока я вела его к пассажирскому креслу. Он сел без моей помощи, и я быстро опустила спинку и подвинула сиденье, чтобы он мог вытянуть свои длинные ноги. Затем обошла машину и заняла водительское место. Пальцы тряслись и не слушались, так что я несколько раз задела дворники и поворотники.

– Сейчас проложу маршрут до больницы, – сказала я самой себе и взяла телефон, но Беннет набрался сил и вырвал его из моих рук.

– Нет, Вороненок, никаких больниц! Прошу тебя, поехали, хоть куда-нибудь, главное – убраться отсюда.

– Хочешь, чтобы я вызвала копов?! Ты, черт подери, падаешь мне под колеса посреди ночи весь избитый! Если не хочешь в госпиталь, так поехали в дурку! – от страха меня трясло так, что, пока я говорила, у меня стучали даже зубы.

– Офелия, пожалуйста… – В жизни бы не подумала, что Беннет способен почти умолять. – Если мы поедем в больницу, об этом узнают и копы. Они могут позвонить моей матери, а это последнее, чего бы мне сейчас хотелось. – Рей опустил зеркало и попытался вытереть кровь с лица влажными салфетками, которые по-хозяйски нащупал в бардачке.

– И куда тебя везти, в братство? Кто о тебе там позаботится?! И вообще, ты давно совершеннолетний, так зачем звонить твоей матери…

– Офелия! – Он осторожно положил руку поверх моей, словно хотел забрать мою дрожь. – Не бойся, хорошо? Ты вся трясешься. Хотя это, наверное, от одного моего вида.

– Беннет… – свирепо начала я.

– Все,