Ведьма, мы-же-на-ты! - Надежда Николаевна Мамаева

– Да, на сегодня все, – устало выдохнула я, даже не разозлившись на оговорку рыжей.

– А-а-а, ну тогда к вам посетитель, – сообщила служанка и спряталась за косяк. И тут же по коридору раздались торопливые удаляющиеся шаги.

Я же лишь невольно поджала губы. И кого там светлые боги принесли? Не патера ли? Уж больно он странно принюхивался к плащу Рангера.

Но нет. На крыльце трактира стоял незнакомый мне мужичонка – невысокий, плешивенький, в видавшем виды плаще, из-под которого торчали гренадерского размера сапоги. Последние никак не сочетались с ростом пришлого и при ином раскладе наводили бы на мысли о татях, тракте и о ком-то высоком и напрочь разутом. Но здесь скорее уж гость перепутал обувь, когда в спешке собирался, и дом, в который пришел… И последнее тем удивительнее, что в вечерних сквозистых сумерках этот тип подсвечивал себе дорогу! Фонарем. Правда, тот был под глазом, а не в руке, но это уже детали…

– Милостивая и добрейшая госпожа черная ведьма, – начал пришлый, и от такого обращения у меня слегка дернулся глаз. Уметь сочетать в одном обращении «добрейшая» и «ведьма» – это надо было постараться… Но подбитый смог. Мужичок же, не подозревая ни о чем, продолжил: – Вы говорили, что если вам сегодня помогут, то и вы нас своей милостью не оставите. Так мы помогли всем Вудлендом…

Я хмыкнула, сложив руки на груди, и мрачно посмотрела на пришедшего: это что, с меня уже пришли выбивать долги и с процентами? Таких шустрых кредиторов я еще ни разу не встречала.

– Чем я могу помочь всему городу? – хмыкнув, поинтересовалась и приподняла бровь.

Мужичок почесал свою макушку и замялся, видимо, наконец оценив масштаб благодеяний в исполнении темной чародейки.

– Ну, всему Вудленду тяжеловато сразу… – протянул тип и добавил: – А вот мне как представителю города можно…

– Порча, сглаз, приворот, убийство… лопатой по темени? – деловито уточнила я тоном, который давал понять: могу огласить и весь перечень за отдельную сумму.

– Да нет, слава богам! – выдохнул было этот офонаревший… Хотя скорее фонарнутый на весь глаз. Видя, как я нахмурилась при этих словах, говорливый мужичок осекся, ойкнул. Видимо, спохватился, что поминать светлых вышних рядом с дочерью мрака – к беде. А также к порче. Как магической, так и просто имущества. Это уж насколько ведьму заденет.

На миг глаз пришлого (второй заплыл и виден почти не был) остекленел. Видимо, типчик призадумался, как исправить ситуацию, нахмурился. Я почти услышала, как ворочаются в его голове шестеренки. Со скрипом. Хоть хозяин их недавно и протирал от ржавчины первачом. Изнутри. О последнем сообщал сивушный дух, которым несло от гостя.

Похоже, именно хмель и не дал мужичонке придумать ничего путного, так как он промычал:

– А я это… к вам на постой!

Теперь уже озадачилась я. За неполный месяц, что жила в трактире, ко мне приходили с разными просьбами, в основном лечебного толка. Но чтобы обратиться к темной как к хозяйке трактира? Такое со мной случилось впервые. Совсем обнаглели! Скоро миску супа будут просить… Будто я не ведьма, а – тьфу ты! – благодетельница.

А мужичок тем временем продолжал, переминаясь с ноги на ногу:

– Я это… со своей жинкой повздорил. А она ведьма такая, – тут он осекся, второй раз спохватившись за наш недолгий разговор, и попытался исправить ситуацию, тем самым сделав ее еще хуже: – Я в том смысле, что вы ведьма хорошая: если кого и решите прибить, то черным колдовством, цивильно, а не скалкой по темени. Не то что моя холера Гарвия. – Пришлый невольно потянулся к макушке. Видимо, по ней супруга плешивенького и приласкала. – Так вот, моя зараза всех соседей подговорила, чтобы никто меня на ночлег не пустил. А я что, пьянчуга какой – спать в кустах да под забором?

И с этими словами мужичонка стукнул себя кулаком в грудь и сам же от удара зашипел, как гномий первач, который плеснули на жаровню. Жаль, что плешивенький с моего порога не испарился так же, как эта огненная вода. Скорее, наоборот, гость, конденсировавшийся на пороге, решил кристаллизоваться в одной из комнат трактира. И даже для разнообразия предложил мне за услугу не тыкву, а десяток медяков.

– Так как, милостивая ведьма, можете меня на ночлег пустить?

– Могу, конечно. Но совершенно не хочу… – отозвалась я, зевнув.

– А как же ваши слова о помощи горожанам?

– Так то в хворях, – пояснила я.

– А ежели я прихворал? – тут же сориентировался этот болезный на всю голову.

– И чем же? Похмельем? Так оно только завтра будет. Вот поутру и приходи… И захвати двадцать медяков.

– А может, тыкву? – тут же поинтересовался этот тип, явно где-то прикупивший вторую жизнь, а то и вовсе бессмертный. Потому что на упоминание рыжих подношений я вызверилась!

– Чтобы никаких тыкв! – рыкнула я и добавила: – И тебя на моем пороге… Ваша бахча мне уже поперек горла!

– Понял-понял… – заблеял мужичонка и начал пятиться. Да так, что оступился и… оказался-таки у меня. С вывихом лодыжки. За лечение последней я мстительно потребовала двадцать медяков. Фонареносец заплатил, но выторговал-таки себе постой. Хотя куда бы я его с только что вправленным суставом на ночь глядя отпустила бы…

Глава 9

Так что тип не без поддержки Маук поднялся к себе. Рыженькая, к слову, помогала мне все то время, что я занималась распухшей лодыжкой: приносила компресс, повязки для фиксации голеностопа, а потом подставила свое плечо болезному, держа при этом в правой руке его сапог. В голенище того забинтованная нога не лезла.

Я же, глядя на то, как эти двое поднимались, лишь покачала головой. А после подкинула в руке монеты и усмехнулась: как я ни пыталась превратить трактир в обычный дом, ничего не получалось. Вот и первый постоялец не просто напросился, а без мыла в петлю влез – в лучших традициях многоопытного самоубийцы.

С такими мыслями я хотела было уже направиться к себе, как взгляд упал на висевший на крючке у входной двери плащ пепельного. Чего это к нему так патер принюхивался?

Я подошла и решительно уткнулась носом в ткань. Ничего. Совершенно. Втянула ноздрями. Точно ищейка, стараясь что-то учуять, и… Без результатов. Только немного пыли, запекшейся крови, а еще тонкие ноты шалфея и морозного кедра – аромат самого Рангера.

От последних захотелось прикрыть глаза. И я не стала отказывать себе в этой малости и…

– Вы его любите? – вдруг раздалось у меня из-за спины.

Я