Слишком красивая - Анна Шнайдер

могло бы от этого тошнить, но нет, наоборот. Всё лаконичное и строгое вызывало у него ассоциацию с работой и офисом — следовательно, расслабиться в подобном пространстве было сложно, — а интерьеры с преобладанием нежных оттенков и кучей статуэток, вазочек и книг в шкафах сразу расслабляли. Появлялось желание сесть в уютное кресло, взять в руки книжный том из ближайшего шкафа и погрузиться в чтение.

Да, у его родителей дома до сих пор была огромная библиотека, занимающая почти половину верхнего этажа (квартира была двухэтажной). Отец Эдуарда, Арам Акопян, электронные книги не признавал. И не только книги — он до сих пор собирал некоторые журналы, да и марки коллекционировал. А мать, Галина Бессонова, когда-то мечтавшая о карьере известной актрисы и звании народной артистки, собирала советский фарфор. Особенно любила фигурки детей из серии «Счастливое детство». Эдуард подарил ей уже несколько, последним был «Филипок» — мальчишка с книжкой и в шапке-ушанке.

В родительском доме, причём неважно, в загородном или в городской квартире, у Эдуарда всегда возникало ощущение, будто он вернулся в детство. Особенно если мама пекла любимый пирог отца — с козьим сыром и зеленью. Или готовила долму. Или делала пахлаву. В общем, без разницы было, что она готовила, — в детство Эдуарда погружала даже селёдка под шубой, которую отец до сих пор считал несомненным атрибутом новогоднего стола. Наверное, поэтому Эдуард и соблазнился в конечном итоге на приглашение Дианы в гости — думал, что в её семье атмосфера похожая. И не ошибся. Вот только сама Диана смотрелась в этой семье словно стрекоза среди муравьёв, и удивительно, как Алиса и остальные этого не замечали.

В собственном доме Эдуард стремился воссоздать нечто похожее на родительские интерьеры — мебель у него тоже была деревянной, на полу лежал паркет, кое-где на стенах висели ковры. И библиотека была, и картины на стенах — Эдуард постоянно обновлял коллекцию. С именитостью художников не заморачивался — брал то, что нравилось. Мог отвалить кучу денег за антиквариат — просто потому что приглянулся, — а мог купить акварель у художника на набережной за пару-тройку тысяч. Главное, чтобы к интерьеру подходило и душу грело.

Особенно ему были по душе картины с кораблями, да и в целом корабельные мотивы в интерьере. Иногда Эдуард даже думал, что, если бы у него была возможность прожить эту жизнь ещё раз, он стал бы капитаном дальнего плавания. Его с детства завораживали истории о мореплавателях, он отлично плавал и, как только вырос и смог — купил себе загородный дом неподалёку от Клязьминского водохранилища, а к нему — яхту, на которой по выходным ходил по каналу и вниз, и вверх, до самой Волги. Но судьба распорядилась иначе — отец с детства готовил его для того, чтобы Эдуард смог перенять хотя бы часть семейного бизнеса. Между тремя детьми Акопян-старший всё и разделил. Сестре тоже досталось, хотя она работала гораздо меньше, чем братья, больше занималась детьми.

Эдуарду даже думать было дико, что он может привезти в свою святая святых — то бишь в квартиру или в загородный дом — Диану или любую другую девушку. У него не было никакого желания пускать посторонних людей на свою территорию. И как только его прошлые спутницы начинали делать намёки, что были бы не прочь, например, познакомиться с его собаками, — Эдуард тут же с ними расставался. Но Диана была слишком умной для подобных ошибок, она не навязывалась. Она выбрала другую тактику — и, склонив Эдуарда к посещению своего родительского дома в прошлую субботу, в пятницу решила закрепить успех и позвала его на пикник.

Ему, разумеется, следовало отказаться сразу. Конечно, следовало! Но вместо этого Эдуард зачем-то сказал:

— Погоди пять минут, я посмотрю своё расписание.

Взял телефон, загрузил приложение и невидящим взглядом уставился в расписание завтрашнего дня, где ничего не было запланировано, и он об этом отлично помнил, поскольку в этот день собирался кататься на яхте. Естественно, без Дианы! На фиг она ему сдалась?

И зачем было лезть в это проклятое расписание? И сидеть, многозначительно рассматривая отсутствующие дела? Почему было не отказаться сразу?

Чёрт знает.

Эдуард и сам не до конца понимал, почему в итоге произнёс:

— Хорошо, я смогу выделить пару часов. Давай поедем.

Диана обрадовалась, но он и внимания не обратил на её радость, думая о том, будет ли на этом пикнике Алиса. А может, она предпочтёт ретироваться, сбежит, чтобы больше с ним не встречаться? Он ведь такой нехороший человек, не хочет жениться на её сестре.

Да, забавно… Всё-таки Алиса его зацепила.

И ещё забавнее то, что она, по-видимому, этого вовсе не желала.

Глава 29. Алиса

Я полночи не спала, всё ворочалась в своей постели и думала — а может, ну его, этот пикник? Сказаться больной, пошмыгать носом, покашлять и остаться дома? А остальные пусть без меня развлекаются.

Вздыхала и улыбалась собственной идиотичности, сама не понимая, чего больше опасаюсь — ещё раз столкнуться с пренебрежением Эдуарда по отношению к Диане? Или самой влюбиться в него? Он волновал меня, было глупо это отрицать. Злил, но волновал тоже. И мне бы по-хорошему избегать встреч с ним, но…

Ева расстроится. И Диана, конечно, тоже. Уверена, она даже втайне надеется на мою поддержку и помощь, как и всегда бывало. Сестра говорила, что знание о том, как я за неё стою горой, поддерживает её в любой ситуации. А уж моё присутствие и вовсе успокаивает.

Нет, я не могла всех кинуть и соврать, что заболела. Это нехорошо, да и малодушно. В конце концов, даже если моё чувство вдруг выйдет за рамки обычной человеческой симпатии, я с ним справлюсь. Если уж я сумела забыть Дениса, которого любила всем сердцем и душой, то с Эдуардом тем более церемониться не стану. Выкину из головы, и всё. Тем более что он наверняка не задержится надолго в Дианкиной жизни.

Хуже, если Эдуард начнёт делать какие-нибудь намёки о месте моей сестры для себя, — вот тогда я точно не сдержусь и раскатаю его по траве. Так что пусть лучше молчит! Целее будет.

Утром я с трудом встала с постели — сказывалась бессонная ночь. Умылась, позёвывая и мечтая вновь забраться под одеяло, но мечты мои были несбыточными, и я отправилась на кухню, чтобы собрать пакет для пикника. Минут через пять, как только я начала греметь посудой, на кухню вошёл папа. Вот