После измены счастье есть - Рина Беж

– Алло, – принимает она вызов после четвертого гудка и, поздоровавшись, интересуется. – Что-то случилось, Дём?

– Почему спрашиваешь?

Откидываюсь в кресле поудобнее и раскладываю по столу фотографии, на которых моя благоверная не расстается со своим карманным мальчиком Николашей. Им даже за руки держаться не нужно, чтобы выдать свои взаимоотношения. Достаточно взглядов, которые они бросают друг на друга.

Тоже мне конспираторы хреновы.

– Обычно ты в это время не звонишь, дорогой. Всегда занят, – убрать из голоса напряженные нотки Тамаре не удается.

Нервничает?

Ничего, немного – даже полезно.

– Минута свободная выдалась, – поясняю, ухмыляясь, – вот и решил любимой жене позвонить. А ты чего так напряглась? Недовольна моим вниманием?

– Я? Нет. Ничего. Тебе показалось.

– Да? Ну как скажешь, – решаю не спорить. – Кстати, как там твои родители поживают? Случайно не приболели, нет? А то ты так шустро к ним умчалась, может, помощь какая нужна? Или моё присутствие?

– Нет! – восклицает Томка эмоционально и начинает тяжело дышать, но тут же берет себя в руки и спокойнее поясняет. – Нет, Демьян, не нужно прилетать. Спасибо, дорогой, они в порядке. Просто я по ним соскучилась.

– Соскучилась? Вот как?

– Ага. Так сильно, сама удивляюсь.

А уж я-то как, тебе даже не снилось!

Не сдерживаю едкой гримасы, но когда задаю вопрос, голос звучит ровно:

– Как долго еще у них пробудешь?

– Дня три или четыре… – врет и не краснеет. – У нас с мамой, оказывается, так много всего накопилось, чтобы обсудить, что целыми днями сплетничаем. Болтаем, болтаем, болтаем… Скоро на языках мозоли будут.

– М-м-м… ну раз сплетничаете, то не стану отвлекать. Продолжайте, девочки. Хорошо вам провести вместе время.

– Спасибо, родной. Непременно передам родителям от тебя горячий привет. Пока-пока и до встречи.

Жена спешит сбросить звонок, но я ей не позволяю.

– Тома… – зову негромко.

– Да? Что?

– Береги себя… – произношу вкрадчиво.

– А? – она вновь напрягается. – Ты это к чему говоришь, Дём?

– К тому, чтобы ты о средствах защиты, родная, не забывала…

– О средствах защиты?

– Именно. Я как раз прогноз погоды смотрю в вашей Пупырловке. Всю неделю дожди обещают. Зонт бери с собой, а то промокнешь…

– Ах, зонт… да… конечно, – плохо скрывает облегчение. – Не забуду. Спасибо!

Первым прерываю связь, но насладиться тишиной не удается. Срабатывает входящий вызов на стационарном телефоне.

– Слушаю, Лида, – говорю, сняв трубку.

– Демьян Константинович, со школы звонят, – отчитывается секретарша. – До Тамары Игоревны не смогли дозвониться. Максим Демьянович снова с кем-то повздорил. Вас к директору вызывают. Сегодня.

Мля…

Маленькие детки – маленькие бедки… Большие детки – по звезде все планы на день!

Бросаю взгляд на часы, а потом в планер:

– Хорошо. Скажи им, что через сорок минут буду.

– Поняла.

– Дальше свяжись с Павлом, пусть машину к главному входу подгонит. И перенеси все оставшиеся на сегодня встречи на завтра.

– Сделаю. А Митяков как же?

– Черт! Ему сам отзвонюсь, – кладу трубку и иду к холодильнику, встроенному в один из шкафов, чтобы достать бутылку воды.

Пожалуй, стоит выпить обезбол.

Если Макс отличился, значит, головняк точно обеспечен.

Глава 19

АЛЕКСАНДРА

Девять дней, что я не видела тётушку, пролетают, как один миг. Я очень по ней соскучилась, но не представляю, как быть дальше. Как смотреть ей в глаза и молчать о том, что ее любимый мужчина ее предал? Как улыбаться, зная, что я, покрывая лгуна, сама становлюсь лгуньей?

До сих пор не могу отпустить ту ситуацию, где Николай тискается со своей начальницей в машине возле школы. А та не только не сопротивляется его поцелуям, но довольно улыбается и в ответ облизывает его.

Фу! Какая гадость!

Физичка вдохновенно вещает новую тему, чиркает на доске формулы, указывает рукой то на одно, то на другое. Я же воспринимаю ее бормотание, как белый шум.

Неинтересно.

Подперев голову кулаком, отворачиваюсь к окну и смотрю на стекающие по стеклу редкие капли дождя.

Как же символично. Плачет природа. И моя душа тоже плачет за тётю и за себя.

Я собиралась молчать. Ради этого и уехала в бабушке, чтобы время прошло, память наполнилась новыми событиями, и всё плохое забылось.

Но оно – вот гадство! – никак не забывается. И тяжесть вины из-за молчания не становится меньше, а будто прибывает, и всё сильнее давит на плечи.

Нет!

Не смогу я Варе врать. Никак не смогу. Это мерзко и подло.

Пусть лучше она на меня обидится, возненавидит, как гонца, принесшего дурные вести, пусть даже не простит и прогонит к бабушке в деревню жить, но я скажу. Так будет правильно.

Сильный тычок под ребра заставляет вынырнуть из нерадостных мыслей и злобно глянуть на соседа. А затем и перед собой, куда он кивает, выпучивая глаза.

– …Мамаева, я к кому обращаюсь?! – недовольно восклицает Подорожникова, кажется, называя мою фамилию не в первый раз. – Каникулы кончились, хватит летать в облаках!

– Простите, Надежда Кирилловна, голова что-то разболелась, – выпаливаю, морщась.

– Это потому, что вы в своих дурацких гаджетах пропадаете сутки напролет, забывая про еду и сон. Нет бы, как нормальные люди, гуляли на улице и радовались весеннему солнышку. Нет! Зачем? Лучше игрулечки, видосики, тьфу!

– Вы абсолютно правы, – решаю не спорить. Да и невозможно это делать, когда физичка садится на любимого конька. – Можно я в медкабинет за таблеткой схожу?

Не дожидаясь разрешения, подрываюсь на ноги, запихиваю тетрадку в учебник, прижимаю их одной рукой к груди, другой подхватываю с крючка рюкзак и закидываю его себе на плечо. Разворачиваюсь и иду на выход.

– Ладно, иди, чего уж, – доносится мне в спину, когда я практически касаюсь ручки двери.

– Спасибо, – бросаю, даже не обернувшись.

– Поди в столовую понеслась пораньше, чтобы в очереди не стоять, – доносится шелест балаболок с последней парты.

Закатываю глаза и захлопываю за собой дверь.

Мне бы их заботы!

Будто кроме выбора нарядов, своевременных приемов пищи и обсуждения «недостойных» других важных дел нет.

В медкабинет, естественно, не иду. Никакая таблетка мне не поможет, только та, что может стереть память. Но таких у