Ее порочный лучший друг - Адель Найт

— О-о-ох… — Его пальцы сжимаются на подлокотниках кресла, словно он не решается прикоснуться ко мне.

Во мне вспыхивает волна возбуждения и власти. Я чувствую себя учителем, проводником, рассказчиком, который воплощает свои собственные сцены из романов в реальность.

Я превращаю своего профессора в развратника.

Начало и середина моей истории уже четко сформированы в голове, готовы лечь на бумагу. Но финал ускользает. Чего-то не хватает — той самой искры, которая зажжет сюжет и сделает его таким, от которого не смогут отказаться даже самые требовательные авторы сборника.

Я поднимаю одну из его рук и кладу себе на голову. Он все понимает без слов и сжимает мои волосы. Корни болезненно ноют, почти так же сладко, как тогда, когда Олли впервые откинул мои волосы назад и поцеловал.

Знакомые спирали возбуждения сжимаются внизу живота. Мой язык обвивает член профессора так же, как сплетался с языком Олли. Между бедер разгорается жар.

Профессор Гибсон стонет, сжимая мою голову с двух сторон.

Его звуки — приглушенные, сдержанные, совсем не такие, как первобытные рычания Олли, которые он пытался заглушить, уткнувшись в мое плечо.

Желание внутри меня то сжимается, то отпускает, жадно ища разрядки от нарастающей, почти нестерпимой боли.

Я просовываю два пальца под подол платья — жгучее желание слишком сильное, чтобы его игнорировать. Возбуждение сочится из меня, покрывая пальцы, пока они скользят и ласкают. Давление нарастает внизу живота — точно так же, как в тот самый первый раз, когда меня тронул Олли.

Я сжимаю основание члена профессора Гибсона крепче и продолжаю двигаться — моя голова качается, губы жадно обхватывают.

Как бы ощущался Олли, упираясь в глубину моего горла?

Внутри закручивается спираль желания, набирая обороты, наполняя предвкушением. Пальцы то входят в меня, то скользят по краю клитора, вызывая дрожь.

Его член пульсирует на самом корне моего языка — он почти готов.

А каково был бы на вкус Олли? Вишневая кола?

Я стону, не отрываясь от члена во рту, представляя, как сладкая сперма Олли растекается у меня на языке, заливает лицо… выстреливает внутрь моей задницы.

Жаркое желание разливается по венам, а между пальцами уже влажно от возбуждения. Я продолжаю — скольжу и поглаживаю, щипаю и дразню, всеближе подбираясь к вершине.

Я поднимаю взгляд — глаза профессора затуманены, полны голода.

Взгляд Олли был еще более пронзительным, когда он вбивался в меня с такой силой, что кирпичная стена оставляла мелкие ссадины на спине — словно изысканные воспоминания, вытатуированные на коже.

А что, если бы вместо стены к моему телу прижималось второе мужское тело?

Жар расползается по груди, соски туго сжимаются, и я осознаю, куда уносят меня мысли. Двое мужчин сразу — такой сценарий я даже ни разу не описывала.

Но именно его описание всегда выбивает из меня дух, стоит только вспомнить.

Тепло щекочет мой клитор, крошечная точка теперь распухла до упругого шарика. Один скользящий штрих и я взрываюсь. Белые искры застилают глаза, мышцы внутри сжимаются и пульсируют вокруг пальцев, втягивая их так, будто доят член Олли.

Профессор Гибсон в кoнвульсивном толчке сжимает мою голову, его член пульсирует у меня во рту, выплескивая грязную сладость прямо на язык.

Я проглатываю его сперму, но вместо сладкого привкуса власти и вдохновения, по горлу скользит горькая доза реальности.

Я получила то, что мне было нужно, собственное вдохновение и наброски двух третей истории, но теперь ясно, что финал невозможен без той самой искры. Без Олли.

Все причины, по которым у нас ничего не получится, по-прежнему на месте. Но есть одна, о которой я раньше не думала…

Я хочу Олли.

Пора ответить на вопрос, который задал мне мой краш.

Глава 11



Олли

Я стою у ее дома, сцепив пальцы на затылке. Возбуждение пульсирует в крови, тяжелое и дурманящее. Но в груди, будто ножом полоснули. Она сейчас с ним? Прямо в эту минуту?

Мой член дергается от одной только мысли о том, как Лейси прижималась ко мне, всхлипывала в ладонь, как ее тугая, голодная киска обхватывала меня. А теперь он, тот самый профессор, чувствует, как она кончает под ним.

Ревность бурлит в животе, как болезнь. Извращенная и тупая. Но самое страшное — я чертовски ею горжусь. Потому что она делает то, чего всегда боялась. Идет за своим желанием. Наконец-то. Просто жаль, что это не я.

Я поднимаю глаза на темное окно ее квартиры на третьем этаже. Начинаю шагать туда-сюда по тротуару. Что, блять, я вообще здесь делаю? Она либо сейчас с ним, либо скоро будет. И что я собирался делать, если он появится?

Ничего. Потому что я — идиот, который хочет то, чего не может иметь.

Телефон вибрирует в кармане. Сердце сжимается. Я почти уверен, что это не Лейси… но все равно надеюсь. Достаю. На экране ее имя.

— Лейси, — выдыхаю. Сердце бьется так быстро, что легкие не успевают.

— Привет, — ее голос тихий, неуверенный. — Ты где?

— У твоей двери, — признаюсь. И сразу понимаю, что не смогу это объяснить. — А ты?

— У твоей.

Мне нужно пару секунд, чтобы понять, что она сказала. Она не с профессором… Мое тело двигается само.

— Не уходи. Оставайся там. Я бегу.

Наши квартиры в двадцати минутах пешком друг от друга. Я долетаю за десять. С мокрой спиной, с пульсирующими висками, с горлом, жаждущим воды. Но все это неважно, когда я вижу Лейси. Мою Лейси. Стоящую у моей двери.

Я замираю. Смотрю на нее, как на дом, в который вернулся. Дом, в который больше не верил. А потом иду к ней.

— Лейси.

Она вздрагивает, разворачивается, сцепляя пальцы. Улыбка касается ее губ, и я, наконец, могу дышать. В животе все скручивается в узел — от тревоги и надежды.

— Привет.

— Привет.

Неловкость. Мы никогда не были неловкими.

— Нам нужно поговорить, — начинает она.

— Блять.

— Но сначала я должна сказать тебе кое-что, — перебивает она.

Ее пальцы начинают теребить ногти. Знак, что она не уверена. Каждое ее движение — будто царапина по моей коже. Сейчас она скажет, что все испорчено. Что мы переспали и потеряли дружбу. Что