Саймон - Анна Есина

Он спустился к шее, безошибочно нашёл ту её часть, которая манила больше всего, и провёл языком по бьющейся под кожей жилке, словно намечая место укуса.

И вспомнил, с какой целью явился.

— Ангела?

— М-м? — она уже запустила руки ему под футболку и сейчас с интересом изучала рельеф мышц брюшного пресса. Глаза закрыты, голова чуть откинута назад, выпячивая вперёд аппетитное горло.

— Посмотри на меня, — с этими словами Семён чуть отстранился и спустил вампира с короткого поводка.

Лицо его исказила гримаса первобытной жажды. Глаза, некогда голубые и тёплые, теперь пылали кровавым огнём, а черты лица заострились, превращая его облик в нечто хищное и опасное. Ноздри раздувались, жадно втягивая воздух, пропитанный ароматом её тела.

Верхняя губа приподнялась в немом рыке, обнажая клыки — острые, смертоносные, готовые впиться в нежную плоть. В этот момент он был воплощением древнего зла, хранителем тёмной силы, что дремала в его венах почти два столетия.

Он не боялся навредить — его воля была крепка, а контроль над инстинктами абсолютен. Но в глубине души таился страх: страх увидеть отвращение в её глазах, страх оттолкнуть того, кто был ему дорог. Человеческий облик казался теперь таким невинным по сравнению с этой демонической формой, порождённой жаждой крови.

Тело оставалось прежним, но обретало сверхчеловеческую силу. Мышцы наливались мощью, рефлексы обострялись до предела. Он становился воплощением смерти, но даже в этой форме сохранял человечность, которая делала его не просто хищником, а существом, способным на чувства и эмоции.

Геля открыла глаза и шарахнулась в сторону. Прикрыла рот рукой, удерживая рвущийся изнутри вопль ужаса.

Семён понуро отошёл, плюхнулся на стул и уставился в пол. Вот такой реакции он и опасался. Сейчас его обольют святой водой, если таковая в доме найдётся, треснут по лбу распятьем, пихнут под жопу рукояткой деревянной швабры и навсегда откажут от дома. Знаем, проходили сотню раз. А-а, черт, про чеснок забыл. Им тоже швырялись.

— Господи, что ты такое? — шокировано спросила Ангела, пятясь к двери.

— Вампир, — кисло ответил Саймон, рассматривая свои ногти на предмет грязи под ними. Это ведь нехорошо, когда у доктора чёрные полумесяцы на руках.

— В смысле, это грим? — она слегка воодушевилась, услышав его привычный голос, и даже прекратила попытки сбежать.

— Сама потрогай, — вяло предложил, не надеясь, впрочем, на успех.

Она приблизилась, погладила по волосам на макушке, словно убеждаясь, что перед ней всё ещё Семён, потом нежно приподняла лицо за подбородок и уставилась в тёмные глаза с рубиновым отливом.

— Это линзы?

Он отрицательно покачал головой.

Ангела большим пальцем тронула левый клык, прижимающий край нижней губы.

— Бутафория, правда? Ну же, Сём, скажи, что они не настоящие.

— Как твоя грудь, — довольно плоско пошутил он и с тоской уставился на упомянутую часть тела, будто оплакивая упущенную возможность зарыться в неё лицом.

— Бред какой-то. Ты же обрабатывал мне царапину… Да ты в больнице работаешь! Как это возможно вообще?

— Вампирам, по-твоему, нельзя бывать рядом с кровью?

Она проигнорировала вопрос и обвела указательным пальцем своё лицо.

— А ты можешь, эхм, вернуться обратно? В смысле убрать это…

Семён кивнул и вернулся в человеческий образ. Ангела с вытаращенными глазами наблюдала за трансформацией, потом потянулась к бокалу с водой и залпом осушила его.

— Матерь божья, ты не прикалываешься. Ты и впрямь вампир?

— Нас ещё называют кровососами, пиявками, упырями, вурдалаками, стригоями, носферату, вриколакасами, драугами, ходячими мертвецами, нежитью, нечистью, ночными охотниками, ночными хищниками, тёмными лордами и мрачными аристократами. Уверен, парочку имён я точно упустил из виду. Тебе какой термин кажется подходящим?

Она не отреагировала на ёрничество, лишь прижалась рукой к его щеке.

— Но ты тёплый, — заключила она, — и ешь обычную еду. И дышишь! Солнце тебя не убивает. И… — она упала рядом с ним на колени и прижалась ухом к груди. — Да у тебя же сердце бьётся!

Саймона немало повеселил этот спектакль на тему «Окстись, ты не вампир!»

— К сожалению, у меня нет официальной бумаги, способной подтвердить мои слова, но я вампир, Ангела. С рождения, — он погладил её по шёлковым волосам и криво усмехнулся, увидев в глубине карих глаз отчаянное желание спорить.

— Да как такое возможно? — она так и продолжала стоять на коленях и в сердцах лягнула ногой ни в чём не повинный холодильник. Потом додумалась спросить, — что значит «с рождения»?

— Значит, что я таким появился на свет. Почти два столетия назад.

— Чего-чего?

— Мы с Кирой родились первого января 1841 года с разницей в три часа. Она считается старшей в нашей паре, я — младшим.

— Тысяча восемьсот сорок первого года, — эхом повторила она и поскребла ногтем татуировку с размашистым бутоном розы у него на предплечье. — Можешь вернуть вампира? И скажи, это не опасно? Ты ведь не намерен меня убить?

— Я вообще не убиваю. Никого и никогда.

— А как же жажда? — последнее слово она произнесла шёпотом, будто само оно могло пробудить к жизни инстинкты хищника.

— Она требует утоления примерно раз в неделю или чаще, если мои дни наполнены физической активностью. Но для сытости мне достаточно получить около полулитра крови, от подобной дозы никто не умирает.

— И сейчас ты пришёл за моей кровью, так?

— Нет. Я пришёл рассказать правду.

— Вот почему я тебе понравилась! — внезапная догадка озарила её лицо. — Моя кровь не вызывает у тебя жажды, так?

— Твоей крови я хочу больше, чем чьей бы то ни было, — разуверил Семён. — Физическое влечение лишь усиливает потребность в питании.

— Ты испытываешь ко мне физическое влечение? — с сомнением спросила Ангела.

Ох, спишем это на чрезмерное волнение.

— Если ты дашь мне руку, я могу наглядно продемонстрировать размер своего физического влечения к тебе, раз уж оно так быстро стёрлось из памяти.

Она бросила короткий взгляд на низ его живота, смутилась и поспешила вернуться к допросу:

— Так что насчёт опасности? Твой вампир, он представляет для меня угрозу?

— Если не намерена играть с ним в Блэйда, то абсолютно никакой. Я остаюсь собой в любом из обликов и полностью контролирую ситуацию. Всегда. Всё это чушь о звериных инстинктах и мании отгрызать головы.

Ангела внимательно выслушала, затем подползла ближе, упёрлась ладонями ему в бёдра и ласково попросила:

— Тогда верни его ненадолго обратно.

Семён прикрыл глаза, а спустя миг распахнул их черно-красный эквивалент. Блеснул клыками.

Она с любопытством следила за трансформацией в