Измена. Лёд и пепел - Лена Тэсс

И именно он оказался лишенным того, что я зарабатывал для него. Образование, комфорт и возможность заниматься тем, что нравится - для этого родители стараются всю жизнь. Дать детям уверенный страт, сделать больше, чем могли получить сами в их возрасте.

Этот конверт был всего лишь очередным подтверждением того, что мы с Ульяной провалились еще и как родители.

Я уже заканчивал ужин, когда услышал, как хлопнула дверь.

- Привет, пап. Я… задержался.

- Я заметил. Пропустил тренировку.

Я не кинул ему это с упреком, но все же надеялся, что после той, первой, он все же вольется в процесс и будет ходить.

- Есть будешь?

- Поел в кафе, - ответил сухо.

- Ладно. Умывайся и потом зайди, нужно поговорить.

Он коротко кивнул и исчез в темноте коридора. Несколько минут я потратил на то, чтобы прокрутить в голове предстоящий разговор, помыл посуду и снова уселся за стол, так и не прикоснувшись к конверту.

Спустя минут десять сын появился в дверном проеме, весь такой угловатый и закрытый, с наушниках на шее. Бросил отстраненный взгляд на конверт, потом на меня. Кажется он не был настроен на долгий разговор.

- О чем ты хотел поговорить?

Я положил конверт на стол между нами, будто отмечая границу.

- Это документы на развод с твоей мамой, - сказал я прямо, без подводок. Мне всегда было проще говорить прямо, не приукрашивая. Я так и принимал решение, резко, четко и быстро. - Я должен их подписать и сделаю это. Но хочу у тебя спросить - ты действительно решил остаться здесь со мной? Или этот пункт нужно оспорить? Твоя мама не будет лишена родительских прав, но по совместному решению сейчас место жительства определено со мной. Мы можем требовать чтобы ты вернулся в свою школу - твое образование и будущее должно стоять в приоритете. В первую очередь для тебя. К тому же это моя ссылка, а не твоя.

Он молчал, уставившись в стол. Пауза затянулась.

- Нет, - наконец выдавил он, не поднимая глаз.

Я уставился на него и выдохнул. Даже не сразу понял, что задержал дыхание.

Но почему-то испытал невероятное чувство облегчения от его ответа.

- Почему? - я должен был спросить. - Возможно, что это твой единственный шанс выкарабкаться на нормальную траекторию, Даня. Учеба, карьера...

- Какая карьера? - он резко поднял на меня взгляд, и в его глазах горела горькая, не по-детски злая усмешка. - Карьера “удачного сынка” для инстаграмных сторис? Чтобы она могла хвастаться моими оценками между фото в новых платьях? Вы оба... - он с силой ткнул пальцем сначала в меня, потом в сторону, где мысленно находилась Москва, - всегда видели во мне атрибут. Аксессуар. У успешной светской львицы - перспективный отпрыск. У опальной звезды хоккея - наследник, в которого можно вложить несбывшиеся амбиции. Я устал быть разменной монетой в ваших играх, пап! Понял?

Его слова ударили с такой силой, будто я принял удар в плечо от соперника на полном ходу.

Я сидел, совершенно оглушенный, и в голове гудело от этой простой, страшной правды. Все эти годы он чувствовал себя нелюбимым ребенком сыном, а просто приложением к нашему с Ульяной браку?

Как так вышло?

Я молча отодвинул конверт в самый край стола. Сейчас это было не важно. Бумажки не стоили ни времени, ни моих переживаний, ведь там все было кончено.

Важнее было то, что мой сын, который сидит напротив и которого я люблю так, как только может отец любить ребенка, кажется меня ненавидит.

Это открытие ужалило хуже змеи.

И хотя слова сейчас будут весить тем меньше, чем больше их будет сказано, я все же знал, что должен сказать хоть что-то.

- Прости, - выдохнул я, и это было гораздо проще, чем извиняться перед тем имбицилом, которому я набил морду. Оно не обжигало горло, не застревало комом, а получилось честным и легким. - Я... не знал, что для тебя это так выглядит. Я всегда гордился тобой, твоими успехами и заслугами. Но моя любовь к тебе не зависит от них. Я люблю тебя потому чтотымой сын. И другого желать невозможно.

Он промолчал, снова уставившись в стол. Я видел, как напряжены его плечи.

- И знаешь, - продолжил я, ломая тягостное молчание, - та тренировка... когда ты вышел на лёд в конце прошлой недели… Я знаю, что тебе не нравится хоккей - я не буду настаивать, но спасибо, что сделал это. По крайней мере они увидели в тебе лидера и того, кто доверяет мне. Это помогло. Сегодня у нас получилось лучше. Не так как с тобой, но… терпимо.

Он пожал одним плечом, делая вид, что это ерунда. Потом нехотя, глядя куда-то в сторону окна, пробормотал:

- Это вообще-то не я додумался. Не моя идея была.

Я нахмурился.

- А кто?

- Та женщина... Ольга… я не помню отчества, - Даня слегка покраснел. - Медсестра из школы и центра. Она тогда подошла ко мне. Сказала, что ты на взводе, и что тебе нужна помощь. И что... я могу помочь. Вот и все.

Он сказал это так, будто просто передавал прогноз погоды. А у меня внутри все перевернулось.

Оля…

Снова она. Не лезет с нравоучениями, не пытается “спасти”. Она просто... ставит тебя перед фактом. Типа, “вот ситуация, решай”.

Сначала она появилась на моем пути, когда я был в самой глубокой яме, и заставила (или нет) шевелиться, что помочь ей. Из неудачника в герои. А теперь... теперь она парой фраз умудрилась подтолкнуть сына сделать то, что мне не удавалось месяцами… Я должен был злиться и на нее и на него, но… я испытывал благодарность.

Через пару дней, собираясь на тренировку я заметил в прихожей еще одну спортивную сумку.

Сын вышел из комнаты и выразительно закатил глаза, словно отвечая на мой немой вопрос.

- Только не нужно делать из этого большое событие, - бросил он. - Я просто не в форме, а хоккей не такой уж плохой способ размяться. К тому же это отлично помогает сбросить напряжение перед настоящей битвой, - и словно пытаясь что-то мне доказать помахал телефоном в воздухе.

Тренировка прошла… сносно. Обычно мне приходилось большую ее часть орать, свистеть и гасить тестостероновые порывы, грозящие перерасти в драки. Сегодня все было иначе.

Даня стал направляющим и тащил за собой всю цепочку. Выбрал из