Крепость демона 2 - Винни Фред

в другую комнату. Потом пришла компания стариков с «племянницами», и один старик с женой-старушкой, этих я тоже развела по разным комнатам, благо, размер пентхауса позволял. Закуски доставляли непрерывно, я принимала один заказ и тут же делала ещё два, непрестанно звонила и писала во все рестораны, мстительно обещая двойную переплату за срочность и прося прислать счёт на имя Алана Брауна.

«Миссис Браун та ещё мотовка, дорогой. Хотел испытать меня на прочность – изволь.»

К восьми вечера наконец-то пришёл Алан, приведя в и так забитый номер ещё толпу безобразно пьяных мужчин и группу музыкантов с оборудованием. Они распаковались на восточной террасе, сразу же включили дым-машину, мелькающий свет и очень громкий звук, стали курить в абсолютно всех комнатах, приводя в недоумение ту компанию, которую я собрала отдельно и развлекала лично, дистанцировав от девушек-аксессуаров и их папиков, которые прекрасно умели развлекаться самостоятельно.

В задымлённую помойку превратился весь этаж, друзья Алана из последней группы как будто специально роняли мебель и сметали со столов посуду, вели себя отвратительно навязчиво и приставали даже к моей «приличной» группе. После того, как один из пьяных до неадекватности гостей полез танцевать на наш стол и упал, приличные семьи засобирались домой, я проводила их с облегчением и благодарностью.

Вернувшись в номер, я его не узнала под грудами мусора, в дыму и горах чужих вещей. Гости прекрасно проводили время без меня, Алан царил на восточной террасе, поливал всех шампанским, танцевал на сцене и орал в микрофон, призывая плотную толпу прыгать и выкрикивать слова по его команде, всем было хорошо.

«Пора и мне сделать себе хорошо.»

Я заказала срочную генеральную уборку западной террасы, когда пришли уборщицы, я повела их прямо в толпу, громко прося гостей на минуточку выйти, а то у нас непредвиденные обстоятельства и технические причины. Когда последний гость покинул террасу, я заперла дверь, раздала распоряжения прислуге, налила себе минеральной воды и села в первое же вымытое кресло, придвинув его к перилам и глядя на город внизу. Уборщицы собирали хлам в большие чёрные пакеты, я мысленно упаковала в такой же чёрный пакет свои мечты о счастливом браке, в котором все друг друга уважают и по всем вопросам друг с другом советуются.

«Такая наивность. Надо читать меньше романов. Хотя, там никогда не описывают семейную жизнь, книга заканчивается свадьбой. Не зря, видимо.»

Если бы книга была о нас с Аланом, я бы закончила её в постели, в моей комнате в общежитии, где мы спали после праздника фонарей, который закончился клинической смертью Деймона. В тот день я впервые увидела море, впервые использовала поиск в интернете, и изобрела свой способ переливания силы. Потому что Алан спал, и я не хотела его будить, а поправить его баланс хотела.

«Я тогда предложила, и он согласился. А теперь он внезапно решил, что это "вытирание соплей ребёнку", и стал скрывать свою ауру.

Наверное, он думает примерно так же, но на другую тему – я раньше с удовольствием с ним целовалась, а теперь меня от его прикосновений выворачивает. Что изменилось?»

Уборщицы закончили надраивать террасу, я вручила каждой по коробке конфет в качестве чаевых – я всё покупала с запасом, и была уверена, что даже если сюда набьётся три сотни гостей, они не смогут выпить всё спиртное и съесть всю еду. Служанки унесли чёрные пакеты и укатили тележки с химией, я закрыла за ними дверь и осталась на террасе совершенно одна, слушая топот танцующих и вопли веселящихся, и жалея, что не взяла из сумки наушники.

Через время в дверь постучали, звонко и отчётливо, дверным молотком. Я удивилась – дверь уже часа три как не закрывалась вообще, толпы курсировали из номера на террасы и обратно, новых гостей никто не встречал, они просто приходили и подсаживались к знакомым, издалека крича Алану приветствия и поздравления. Стук повторился.

Я не хотела выходить, поэтому сделала вид, что не слышу, но невольно слушала. Новый гость сделал несколько шагов по лифтовому холлу, к открытой двери восточной террасы, шаги звучали звонко, но легко – женщина. Потом раздался голос Алана, восхищённый до небес:

– Привет, цветочек.

Я пыталась представить женщину, которая сможет вызвать у него такой восторг, но не угадала, потому что она ответила голосом моей матери, одновременно презрительным и смиренным:

– Я не помешаю?

Я допила, поставила стакан на стол и пошла к двери, потому что знала, насколько отвратительным может быть Алан, и не хотела, чтобы моя мать это видела. Он сказал:

– Что ты, для такой красотки я всегда найду место! Скажи мне, кто тебя пригласил, я его озолочу.

– Меня пригласила твоя невеста, госпожа Лейа Лилерин.

– Ого, моя драгоценная знает, чем меня порадовать. Как тебя зовут, цветочек?

– Обычно меня так не зовут, но лично ты можешь обращаться ко мне «дорогая тёща».

Я дошла до двери и распахнула её, увидев картину, достойную кисти лучшего творца – великолепная эльфийка в белоснежных шелках и хрустале, затмевающая своим сиянием окружающую грязь и разврат, а напротив неё лохматый демон в красном пиджаке с блёстками, пьяный, грязный и отвратительный, сутулый, как будто ударенный по темечку этой воплощённой чистотой.

Мама окинула устало-презрительным взглядом всё происходящее, протянула ко мне руку и мягко взяла за запястье, шёпотом сообщая Алану:

– Я забираю свою дочь из этого вертепа. А обо всём здесь происходящем ты будешь завтра разговаривать с её отцом, он уже едет. – Алан молчал и переводил растерянный и смущённый взгляд с меня на мать и на пол. Мама посмотрела на меня, изобразила нежную улыбку и сказала: – Пойдём, Лейа. Оставь вещи, купим новые, здесь всё провонялось. Идём.

Она развернулась к лифту, Алан очнулся, включил обаяние и попытался заглянуть в глаза моей матери, миленьким голосом предлагая:

– А может быть, мы спустимся в ресторан и поговорим?

Мама посмотрела на него всё с тем же выражением презрения и