Разлучница между нами - Оксана Барских

По ту сторону тишина, и я стучусь, после чего вхожу внутрь.

Первой замечаю Светочку, которая сидит на стуле у стены и болтает ногами, уставившись в пол, а через стул от нее – понурую Антонину.

– Ксения Львовна, – киваю я директрисе и подхожу к дочери, ощупывая ее на предмет увечий, но выглядит она такой же, как и утром, когда я ее приводила.

– Всё хорошо, мам, – говорит она, словно чувствует мое беспокойство, и пожимает плечами.

Взгляд у нее спокойный, так что меня немного отпускает.

Я уже было хочу подойти к Тоне, всё-таки она ребенок и не виновата в поступках своей мамы, но в этот момент дверь кабинета резко открывается, стучит о стену, а затем ураганом влетает мать Фаины, которую я видела в жизни от силы раза три, когда мы собирались все вместе у свекрови на значимых праздниках.

– Тонечка, ты в порядке? – едва ли не визжит она, а затем, толком не ощупав внучку, кидается на директора. – А вы куда смотрели? Жалобу на вас напишу, чтобы закрыли вашу богадельню! И что за ирод избил мою внучку?!

Валентина Леонидовна, насколько я помню, женщина громкая и активная, живет с новым мужем в пригороде, разводит скот и держит огород, так что ее присутствие здесь меня удивляет, но вопросов я задавать не собираюсь.

– Во-первых, давайте успокоимся. Вы кем приходитесь Антонине?

Спокойный и холодный голос директора должен был отрезвить женщину, но она еще больше распаляется, не привыкшая, когда над ней командуют.

– Я ее бабушка, мать Фаины. Дочка у меня мягкая, не стала бы с вами ругаться, а я ваш произвол просто так не оставлю. Кто обидел мою кровиночку?!

– У Антонины и Светы произошла легкая потасовка, никаких травм, но я вызвала родителей для проведения профилактической беседы. Девочки, подождите в коридоре, – последнее директриса говорит детям, и Света смотрит на меня вопросительно, а после моего кивка уходит.

Ксения Львовна продолжает, как только дверь за ними закрывается.

– Девочки – двоюродные сестры. Было бы лучше, если бы присутствовали оба родителя, так как в семье явно сейчас какие-то проблемы, и я бы хотела заострить внимание на том, что это сказывается на детях. Отсюда и их неприязнь друг к другу.

– Наша Тоня – добрая и не агрессивная девочка, а вот у Светланы – гены бракованные. С ее родителей и спрашивайте, а мою внучку не трожьте.

У меня дыхание перехватывает от этой лжи и провокации, и я не могу уже оставаться в стороне.

– Держите себя в руках, Валентина Леонидовна. И уж кому-кому о бракованных генах говорить, так это не вашей семье. Неудивительно, что моя Света подверглась нападению вашей Антонины, раз вы так настроены по отношению ко мне. Дети, как известно, копируют поведение своей семьи.

Мать Фаины резко оборачивается и будто дергается, услышав мой голос. Кажется, она была так переполошена, что не заметила меня, когда ворвалась в кабинет.

– Так, давайте успокоимся и… – начинает говорить Ксения Львовна, вставая со своего места, но ее слова уже не имеют значения.

– А ты ротик свой на старших не разевай, хамка! – скалится Валентина и делает шаг ко мне. – Лучше дочь свою воспитывай, а в нашу семью не лезь!

Женщина она крупная, может задавить меня одной массой, но я не намерена отступать.

– Это вы лучше своей дочери скажите. И нечего тут оценивать, как я воспитываю своих детей. Своими занимайтесь.

Она открывает рот, набрав в легкие больше воздуха, но в этот момент я слышу Светочкин крик. Моментально забываю о матери Фаины, выбегаю в коридор и успеваю заметить, как мою дочь толкают, и она падает спиной на пол.

Меня трясет, и не сразу я замечаю, что возле Антонины стоит сама Фаина, явно воспользовавшись тем, что рядом с моей дочкой никого нет. Ее рука до сих пор зависает в воздухе, а Тоня ликует, после чего пинает Свету по голени.

– Это теперь мой папка, а ты безотцовщина! 

Глава 15

При виде того, как Фаина с дочерью глумятся над Светой, нависая над ней, во мне моментально вспыхивает ярость.

Я кидаюсь к новой женщине моего мужа и хватаю ее за волосы, с силой оттягивая в свою сторону. Мне хочется сорвать с нее скальп и отпинать до потери сознания и гематом за то, что она посмела поднять руку на мою Свету.

Я многое могла простить ей, даже то, что она увела у меня мужа, но никак не посягательство на моих детей, мою кровь.

– Дрянь, только попробуй тронуть мою дочь, я тебя так отделаю, что мать-деревенщина тебя не узнает! – рычу я, дергая ее за волосы во все стороны, пока Фаина брыкается, пытаясь освободиться из моего хвата.

Вокруг нас собирается толпа детей, которая улюлюкает, жаждет дальнейшей драки. Вдалеке я замечаю даже тех мамаш, которые сплетничали о нас, но все зрители не играют для меня никакой роли.

– Отпусти мою маму! – кричит Антонина и зубами впивается мне в бедро.

Я кричу, так как несмотря на возраст, хват ее челюстей силен, и у меня сводит ногу, но я продолжаю бить Фаину, выплескивая, наконец, гнев, который скопился и не находил выхода.

– Не трогай мою маму!

На этот раз крик принадлежит уже Свете, которая вскакивает и даже не плачет. Видит, что я кидаюсь на ее защиту, и действует храбро, пытается оттащить от меня свою двоюродную сестру Антонину, которая украла у нее отца.

Пусть моя дочь и маленькая, но она отчетливо осознает, что ее папа выбрал себе новую дочь. Мне бы хотелось, чтобы она не была такой умненькой, ведь это заставляет ее страдать, но и как защитить ее от неприглядной правды, я совершенно не знаю.

Зубы Тони, наконец, разжимаются, и от облегчения я теряю бдительность. Забываю, что в кабинете осталась тяжелая артиллерия. Мне вдруг на спину кидается мать Фаины, Валентина Леонидовна, и практически орет мне в ухо, какая я стерва и никчемная городская, посмевшая обидеть ее дочь.

– Сама мужика не удержала, еще смеешь рот разевать на нас? – орет пожилая женщина и наседает на меня, пытаясь прижать своим немалым весом к полу. – Честной народ, вы только поглядите! Она сумасшедшая, напала на мою ни в чем не повинную дочь, и свое отродье на внучку мою