Попаданец в подарок для эльфийской принцессы - Анюта Тимофеева

Эльф вышел в своей «соблазняющей» одежде, которую так и не поменял на более привычную нашему взгляду. Я честно выдала ему сменный вариант для жизни в наших простых, негаремных, условиях: брюки и рубашку простого покроя, но из качественной материи, черного цвета. Он их взял, очень вежливо поблагодарил, но сейчас пришел соблазнять меня во всей своей красе: полупрозрачная вуаль капюшона наброшена на лицо, плащ прикрывает короткую рубашку со шнуровкой по вороту; в боковых разрезах шароваров время от времени мелькают мускулистые смуглые ноги.

В замке эльфа мне выдали с небольшой сумкой с «приданым», и я не проверяла, что за вещи он взял с собой. Сейчас, увидев в его руке смутно знакомый круглый музыкальный инструмент, поняла, что там был реквизит для подобных выступлений.

«Тамбурин, что ли?» — промелькнуло в голове, но проверять свою эрудицию не стала, сосредоточилась на эльфийском красавце. Помимо музыкального инструмента, на руках и ногах у него были браслеты, чуть позвякивающие при ходьбе, а ступни оказались неожиданно босыми, смотревшимися при таком наряде очень органично и даже эротично.

Он вышел вкрадчивой и плавной походкой, словно не шел по полу, а плыл над ним; сделал полукруг, остановился напротив меня, бросил призывный взгляд из-под длиннющих темных ресниц, и скромно опустил глаза в пол.

Потом взглянул еще раз, словно невзначай, украдкой, но хитрый и призывный блеск глаз выдал его намерения; потом взмах музыкального инструмента — и вот рассыпалась мелодия, пока медленная, выжидающая.

Мужчина повел плечами, расправляя их, красуясь, показывая мускулистую безволосую грудь в вороте рубашки, а кубики подтянутого пресса дразнили над поясом шароваров. Я думала, что увижу что-то похожее на танцы восточных женщин, но ошиблась.

Тэйл сделал полуоборот, повернулся спиной, пуская по телу искусную волну, заставившую зазвенеть браслеты. Вуаль упала с головы, открывая темные волнистые волосы; потом эльф развязал плащ и отправил его в красивом полете в угол комнаты.

Он повернулся ко мне, глядя в упор, словно захватывая мои глаза в плен. Было трудно отвести взгляд, когда он чуть приближался, разводя руки и отводя плечи назад, все же чуть напоминая движения восточных танцовщиц, но в мужском, ничуть не женоподобном, варианте. Он становился на колени, откидываясь назад и почти ложась спиной на пол, а потом снова поднимался, демонстрируя гибкость стройного и сильного стана. Все это время тамбурин в его руках подпевал и сопровождал танец, подчеркивая напряженные моменты и задавая ритм.

Нет, никакой традиционный парный танец не смог бы с ним конкурировать, это было что-то невиданное. Может, техника и умение были не идеальны, но главное — это исполнитель. Чисто мужской вариант соблазнения очаровывал и действовал практически безотказно, и я держалась из последних сил.

Глава 18

Мэйри

Конечно, я сдержалась! Все же кидаться на мужиков — дурной тон. К тому же, Тэйл вызывал у меня чисто эстетическое восхищение. До него даже дотрагиваться страшно, настолько красив и талантлив. А ведь кто-то его уже «использовал» как гаремное украшение… Что же с ним случилось, что свободный красавец стал жалкой игрушкой? Расскажет ли он мне правду, если спрошу?

В итоге после красивого выступления я отправила эльфа в его комнату, а еще разрешила гулять по всей территории. Поужинал он чем-то легким, я особо не вникала, потому что стол накрывала наша Ольгерда.

Зато на следующий день, оценив масштаб бедствия, снова повторила: «Сдохнет же у нас зверюшка, если настолько привередлива в еде!».

Мне-то как раз все понравилось: и супчик на копченостях, который у поварихи получался что надо, и картошка, которую она на сале пожарила. Я даже потолстеть совершенно не боюсь, с такими нагрузками не растолстеешь, все калории сгорят! Никакого фитнеса не нужно. А вот эльф… он ведь не выпендривался, как можно было подумать, у чистокровных желудок действительно плохо принимает жирную пищу, и мясо в том числе. Максимум — мясо ягненка, а если птица, то лучше всего какие-нибудь перепелки или нежирные цыплята. Ну, еще яйца и молоко. В принципе, ничего страшного, прожить можно. Но нужно будет ему готовить отдельно, или пусть выбирает из того, что на стол подадут. Цветочную пыльцу никто для него собирать не будет, хотя мед еще можем найти и предложить!

А в остальном песец подкрался незаметно. И условия жизни для него не соответствуют привычным, и к тяжелой работе не хочется допускать — а куда еще его умения приложить? В свободное время, когда он не будет занят своими непосредственными обязанностями, то есть развлечением меня? Понятия не имею, что он будет делать. Получается очень похоже на ситуацию, если запрячь чистокровного скакового жеребца в телегу и заставить перевозить грузы по бездорожью.

А еще Лекс явно злится, когда смотрит на «соперника». На самом деле, я беспокоилась о новеньком, боялась какой-нибудь мелкой пакости от «старенького». Но нет, ни в чем противозаконном мой первый пленник замечен не был, хотя нерадостные и не сильно доброжелательные взгляды на Тэйла кидал, не таясь.

Намекнуть ему, что ли, что до постели у нас с эльфиком не дошло, ограничилось только танцами? Нет уж, нечего потакать ревности, а то сядет на шею, и будет мною командовать.

Тэйл

Грязный, бедный человеческий городок. Ладно, справедливости ради, не грязный — все убрано, чисто, но сами хижины бедные, видно, что строили их из чего придется, и на красоту вообще внимания не обращали. Хорошо хотя бы, что меня новая хозяйка поселила в приличном месте, в доме, который соответствовал нашим понятиям об удобстве.

Хозяйка… к этим словам я привыкал долго, а теперь даже не задумываюсь, когда произношу. Я вообще научился выживать. Пришлось научиться. Может, лучше было бы не продолжать такую жизнь… Но вначале не было возможности погибнуть героем, или хотя бы что-то с собою сделать, а потом попросту струсил. Точнее, захотел жить, и стал надеяться, что смогу переломить судьбу.

Пока получалось плохо. Зато научился танцевать, соблазнять женщин, носить эти отвратительные гаремные тряпки. Если раньше каждый раз сжимал зубы от злости и стыда, одеваясь подобным образом, то теперь почти не замечал свою непотребную одежду. И, если раньше опускал глаза и старался не смотреть по сторонам, то теперь вообще не замечал любопытствующих, жадных или презрительных взглядов.

Девушка, к которой сейчас попал — человеческая девушка, или, все же полукровка… Она как-то мягче предыдущих хозяев, может, мне наконец-то