Сэр - Р. Дж. Льюис

Эйдан. — Случалось ли вам однажды проснуться и забыть три года своей жизни? Вас окружали люди, которые, как вы уверены, обманули вас, но вы не можете этого доказать? И Вы не знаете, смеются ли они над вами, используют вас, или ждут, когда вы упадете? — Он обходит стол, прищурившись, и медленно повторяет: — Что, черт возьми, вы знаете о потерянном времени?

Стою на месте, глядя на него в ответ. Я чувствую зарытую в нем боль. Он изо всех сил пытается ее скрыть. В его голосе не слышно угрозы, как бы тот ни звучал, но я знаю интонации Эйдана. Он старается держать себя в руках, но не знает, как это сделать.

Этот взгляд пронзает мой гнев насквозь, сдувая его, как лопнувший воздушный шарик.

Теперь мой голос звучит мягче, когда я смотрю на него и тихо отвечаю:

— Я знаю, что после того, как ты потратил свое время впустую, это идеальный момент, чтобы начать все сначала.

Эйдан не отвечает. Лишь пристально смотрит на меня, не отрывая взгляда от моих губ. И я вынуждена заново пережить тот поцелуй прошлой ночью. Он, должно быть, помнит его несмотря на то, что был пьян, но у меня не хватает смелости заговорить об этом.

— Вам так не кажется, сэр?

Его глаза вспыхивают, как и прошлой ночью. Он плотно сжимает губы и хмурит брови. Эйдан выглядит смущенным. Даже любопытным. Я думаю, его тянет ко мне, и тот не понимает, почему.

— Я также думаю, — медленно произношу я, заглядывая ему в глаза, — что отпустить меня так скоро было бы импульсивной реакцией на проблему, которая на самом деле не была такой уж серьезной.

— Если вы не можете заметить очевидные ошибки, то как я могу доверять вашей трудовой этике в будущем?

— Если честно, работа в таких условиях дала о себе знать.

Он поднимает бровь.

— Каких условиях?

— Освещение оставляет желать лучшего. Я страдаю от серьезной усталости глаз, которая, как я полагаю, может быть причиной того, что я не заметила даты. Я имею в виду, думаю, размер шрифта в этих документах был 7… может быть, 7.5.

— Вам помогло бы лучшее освещение?

Я торжественно киваю.

— Я действительно в это верю.

Он просто смотрит на меня, понимая, что я несу чушь. А я действительно пытаюсь выстоять, убедить его не отправлять меня домой. Мои глаза широко раскрыты, возможно, даже умоляющие, и он не отводит взгляда.

Я чувствую тепло между нами.

Тот же самый жар, что и раньше, который медленно закипал и разгорался, все сильнее и сильнее с каждой нашей встречей. Он оглядывает мое лицо, его взгляд, кажется, всегда задерживается на моих губах.

Затем на его лице появляется странное выражение, будто Эйдан внезапно опомнился. Он тут же отступает назад и моргая, разрушая момент.

— Уберите файлы, — говорит он мне ровным голосом. — Завтра мы начнем снова, мисс Монткальм.

Я скрываю свое облегчение.

— Я с нетерпением жду начала с чистого листа, мистер Уэст.

Эйдан бросает на меня быстрый взгляд. Я вижу этот жар в его взгляде, когда он скользит по мне, быстро, но тщательно изучая. Мои щеки горят, когда я замечаю в его взгляде что-то знакомое. Голод…

Он пристально смотрит на меня, движение его груди замедляется. Затем тот тихо говорит:

— В будущем было бы разумно, если бы вы надели юбку подлиннее, мисс Монткальм.

Мое сердце подскакивает к горлу.

— Я не знала, что вы смотрите, сэр.

Он не ухмыляется, как я ожидала. На самом деле, тот выглядит до боли серьезным, когда заявляет:

— Ни один мужчина, у которого есть пульс, не устоит перед парой таких ног, как у тебя. Ради нас обоих, носи юбки подлиннее. Я ясно выражаюсь?

Это просто дико неуместно с его стороны, и все же…

Я сглатываю.

— Ясно.

— Если ты пытаешься убедить меня, что когда-то была личным ассистентом, тебе нужно проявить больше усердия, — предупреждает он, и на его лице снова появляется маска невозмутимости. — В противном случае твои часы здесь сочтены. Продолжай тратить мое время впустую, вмешивайся в личные дела, которые тебя не касаются, и ты, блядь, окажешься там, откуда приехала.

Гребаный дикарь.

Я сдерживаюсь, чтобы не вздрогнуть от его прощального взгляда, полного подозрения, словно он видит меня насквозь. Затем Эйдан уходит, а я практически падаю на ближайший стул. Мое сердце бешено колотится от ужаса, что он так пристально разглядывает меня, а мое тело готово воспламениться от того, с каким жаром тот смотрел на меня. Я опускаю взгляд на свои ноги и показываю им большие пальцы.

— Отличная работа. — Думаю, эти малышки спасли меня от увольнения. Слава Богу.

Выкинув все бумаги, я возвращаюсь в свое гнездышко. Я выкашливаю еще одну паутину, но это ничего, Филот может поцеловать меня в задницу. Падаю на свой унылый маленький диван и оглядываю свою унылую маленькую комнату. Умираю с голоду, но я не ходила в продуктовый магазин. И не знаю, сколько десятков километров мне нужно проехать на автобусе, чтобы добраться до ближайшего.

Будто Тильда читает мои мысли, я бросаю взгляд на кухню и замечаю пакет. Подхожу к нему и заглядываю внутрь. Достаю записку.

Привет, Айви

Мистер Уэст отправил меня сегодня с поручением купить тебе кое-какие продукты. Я не знаю, что ты ешь, поэтому купила тебе яиц, фруктов и мяса. Думаю, этого хватит, чтобы продержаться до завтра, а к тому времени ты сможешь написать мне список.

Тильда

Я поднимаю взгляд, нахмурив брови. Уэст послал ее сделать это? Тот самый Уэст, который все время грозится уволить меня за бесполезность, но знал, что я останусь здесь, когда пробьет пять часов. А это значит, что все это взаимодействие было напрасным.

Надежда опасна. Это действительно так. Я не позволю ей расти внутри меня. Пока нет. Не тогда, когда мне пришлось наблюдать это душераздирающее зрелище сегодня утром, и я не знаю, придется ли мне повторить это с какой-нибудь другой сучкой в том сучьем гнезде, из которого он, очевидно, их вытаскивает.

Но это хорошо. Пока я не думаю об утренних словах Алекса, это… многообещающе.

Я готовлю себе ужин из немногих ингредиентов, которые у меня есть, а затем делаю запись в своем дневнике.

Страдание — это наблюдать, как другая ласкает твоего любимого мужчину. Страдание — это наблюдать, как он