Ожог Крапивы - Галина Валентиновна Чередий

— Какого ты сбежала-то по английски? — спросил тем временем Антон, почти отшвырнув ящик и встав ко мне слишком уж близко, отрезав от остальных своей здоровенной фигурой.

Его улыбка стала настолько невыносимо самодовольной, что меня аж в жар бросило от дикого коктейля стыда и злости.

— Я перед тобой отчитываться не обязана! — зашипела, желая стереть ее с его лица любой ценой.

— А на башке у тебя тогда что, сучоныш? — между тем, продолжил прессовать уже почти стекшего на землю Тиграна Зима.

— Зима, сама она, мамой клянусь! Хочу-не-могу, сказала, сама! — заорал хозяин ларька и я нахмурилась, выглянув на него из-за плеча Антона.

Вот ведь жук бессовестный! Это получается, что он с Варей не рассчитался за работу, оболгал, назвав воровкой, да еще и приставал? Про меня бы потом тоже сказал бы, что я сама на него…Черт!

Невольно опять пересеклась взглядом с Крапивой, вспомнив, как недавно исполнила это “я сама”, что в процессе вытворяла и вспыхнула. Даже попятилась, не в состоянии стоять к нему так близко. Настолько, что отчетливо ощущала его запах. Не знала, что он мне настолько запомнился. И что способен делать со мной… нечто. Нажимать в сознании и теле на уязвимые точки, с готовностью откликающиеся картинками-воспоминаниями запредельной непристойности. Как будто мигом считав их, Антон вдруг потер большим пальцем свою нижнюю губу, коротко глянул вниз, сглотнул и ноздри его раздулись, выдавая потяжелевшее дыхание. А меня этим его коротким взглядом будто ударом сверхконцентрированной похоти в низ живота врезало.

— Ты охерел? — рык Зимы, который сгреб Тиграна за грудки отвлек Антона и спас меня от позора выдать накрывшее безобразие.

— Зима, братишка, прости-прости-прости! — зарыдал владелец ларька очень натурально, мне его даже жаль стало, а Крапива наконец отошел от меня, встав за спиной у своего злобного приятеля и положил тому ладонь на плечо. — Случайно вышло, никогда не делал…

— Кому ты пи… лжешь? — продолжал лютовать Зима, дернув плечом и стряхнув лапу дружка. — Я же тебе сейчас один раз втащу — и ты умрешь, в курсе?

— Да-да-да, не надо, мамой заклинаю, не надо, у меня дети, Зима, трое… сиротами сделаешь…

Не желая наблюдать за этой демонстрацией силы и дальше, я нырнула в заднюю дверь ларька, но кое-что все равно слышала. Что-то сказала Варвара и Тигран завопил ей в ответ:

— Верну, все верну, мамой клянусь! Я домой все отвез для сохранности! Мало ли, украл бы кто, за этими девками-продавщицами только и смотри…

— Хлебало прикрой! — а вот на этот раз рык принадлежал Антону, но звучал он ничуть не менее пугающе, чем у злобного демона Зимы. — И имей в виду, я теперь буду каждый, сука, день тебя навещать! Не дай бог опять увижу, что девчонки сами тяжести таскают, или узнаю, что не доплатил кому-то, сраным гуманистом, как Зима, не буду. Натоварю душевно и буду повторять до полного, мать его, усвоения. На лекарства умаешься работать. Понял?

— Да-да-да! Все понял, все запомнил, Крапива! — зачастил Тигран и буквально через секунду прямо-таки вбежал в ларек, таща перед объемным животом ящик с водкой.

Поставил и тут же рванул обратно, шарахнувшись в дверях от Антона, заглянувшего внутрь.

— Поговорить надо. — сказал он, не взглянув даже на чуть не упавшего на задницу мужчину. — Вечером приду.

И исчез, прежде чем я успела заявить, что не о чем нам разговаривать.

Глава 12

Попа-а-ала-а-сь! Моя бесследно пропавшая, но намертво зацепившая рыжая внекатегорийка нежданно-негаданно нашлась там, где искать и не подумал бы. Я-то уже собирался, раз у Зимы с Варькой все резко тип-топ стало, пуститься в вояж по всяким злачным местам с целью выследить и выцепить Алису в момент ее охоты на клиентов, а тут такое. Оказалось — она сменщицей у мозговой болячки Темыча все это время была, то есть, практически под носом у меня шастала, а я ни сном, ни духом. Бывают же в жизни совпадения такие. Аж обидно, что больше двух недель времени просрано впустую.

Хотя, учитывая какие мы зомбо-молодцы были после пахоты по ремонту с Зимой, не просрано. На кой бы я никакущий в постели этой рыжей дикарке сдался? А вот сейчас то, что надо, самое то момент. Теперь я от нее не отлеплюсь, пока аж прям воротить не станет. А может и не станет совсем, есть такая вероятность, чую прям. Ведь когда-то же это должно было опять со мной случиться. Тем более, что Зима походу больше мне не компания в похождениях по бабам.

Говорю же — я его сроду таким, каким он с первым же появлением Варьки стал, не видел. В том числе и таким, как сейчас. Его будто по ней размазало всего. Рожа такая бесшабашно счастливая, чуть не светится ярче солнца, аж народ весь оглядывается. Вокруг Варьки вьется, трется, выпендривается — ну чисто влюбленный малолетка. Обжимает без конца, такое ощущение, что если бы мог в себя запихать или на шею себе, как медаль, повесить, то так бы и сделал. А ведь с такой жопы началось…

В мерзко-памятное утро после самого унылого траха в моей жизни Варька ворвалась в квартиру Темыча, вереща нечто нечленораздельное и сходу его ножом проткнуть пыталась. В итоге, оказалась сама с порезанной рукой. Вся прихожая, кухня в кровище, ну чисто ужастик, а она кусалась и брыкалась, как одержимая, пока мы ее вдвоем усмиряли и первую помощь оказывали, а потом разревелась белугой и обвинила Зиму в убийстве брата.

С такого расклада мы оба прихренели и, перебинтовав руку по-быстрому, Артем понес на руках свою психованную разбираться, чё это за поклепы, а я остался кровь смывать.

Брат Варькин оказался жив, хоть кто-то и отметелил его знатно. А дальше было странное. Темыч Варьку с кучей ее барахла припер в свою квартиру, официально представив ее мне как свою девушку, которая теперь тут живёт. А она главное ему ни слова поперек! Вот только что проклинала и с ножом бросалась, а теперь молчит в тряпочку. Ни хрена не объяснив, Зима оставил меня за ней присматривать, а сам опарыша, брательника битого в смысле, в тачку усадил и увез куда-то.

Вернулся и опять же мне — все потом, вали домой, Крапива. А я то не слепой, вижу, что он себя едва контролирует — так заведен. Чуть не бегом в спальню к Варьке друг занырнул и дверь захлопнул. А я в полных непонятках остался, чего делать-то? Лезть вмешиваться, ведь явно