Валентинка для Валентина - Ольга Придакова

сграбастать любимую женщину в охапку и махнуть на море… Но у Лены премьеры, а у него дома жена и на работе начальство, которое после фортеля, выкинутого дочерью, смотрит на него уже не так благосклонно. Уж как не оправдывался перед Генеральным Анатолий Игоревич, как не извивался ужом, а холодок остался. Если бы не беременность Василины, можно было бы все утрясти. Сейчас большая редкость, когда девушка выходит замуж девственницей, так что этот вопрос никак не отразился бы на их решении объединиться. Но она забеременела! И уперлась делать аборт! Мужчина вновь сжал в досаде кулаки, вспоминая как его обвели вокруг пальца, пока он успокаивал свои нервы у Лены. И ведь все провернули так быстро, что когда он вернулся домой, Василины уже и след простыл. А объявилась она лишь в конце лета. Похудевшая, осунувшаяся, враз повзрослевшая и то лишь для того, чтобы сообщить что он стал дедом! А потом вновь ушла, категорически отказавшись жить дома.

— Анатолий Игоревич, через час у Вас совещание! — Заглянув в кабинет, напомнила ему секретарь.

— Спасибо, Зинаида! — Очнулся от воспоминаний мужчина, проходя к столу и включаясь в работу.

* * *

Василина, выйдя из аптеки, неторопливым шагом шла по тротуару, переваривая то, что сказал ей Валя по телефону.

Его уволили или он уволился сам? Что-то она не поняла. Сказал, что дома все объяснит. А еще огорошил тем, что Куприяновы собирались на эти выходные нагрянуть к ним в гости. Лина поморщилась. Отца она видеть не хотела. Познакомиться с внучкой? Серьезно? она до сих пор с содроганием вспоминала, как Куприянов, схватив ее за руку, поволок на аборт. Если бы тогда за нее не заступилась мать, Валюшка так и не увидела бы свет. Если бы не Нина Николаевна, возможно Лина и не смогла бы противостоять отцу. Мать ее просто отправила с глаз подальше, тем самым выиграв время. Девушка опять погрузилась думы, вороша прошлое.

До жаркой Италии она добралась благополучно. Со встречающими тоже проблем не было. Алонзо оказался милым, немного застенчивым подростком. Многочисленная семья Витторио встретила ее как родную дочь, не задавая вопрос о цели и времени пребывания. Сам синьор, импозантный мужчина шестидесяти с хвостиком лет, оказался вдовцом, но на старика совсем не был похож. Очень энергичный, постоянно в движении, жизнь из него била ключом, заряжая позитивом всех вокруг. И Лина не осталась в стороне, втянутая в круговерть быта итальянских друзей.

Как и договаривались с Ниной Николаевной, первым делом она поменяла сим карту на телефоне, отзвонилась родительнице, что у нее все хорошо, а потом стала знакомиться с многочисленными родственниками синьора Витторио. Скучать ей не дали. Каждый день, с самого утра, кто-нибудь из рядом живущих сестер, братьев или тетушек и дядюшек, приходил к ним, чтобы посмотреть на “молодую, красивую синьорину” и пригласить к себе на обед или ужин. Младшая дочь синьора, жгучая и яркая Эстер, старше Василины всего на полгода, взяла над девушкой шефство по знакомству с достопримечательностями, походу по магазинам и отгоняла от нее слишком настойчивых горячих итальянцев.

И все же, несмотря на заполненную новыми впечатлениями жизнь, Василина частенько грустила, сидя на террасе. Под южным солнцем на ее лицо немного вернулись краски, по утрам уже не тошнило, понемногу исчезала худоба, но настроение девушки иногда падало ниже плинтуса и в такие моменты Лина старалась никому не попадаться на глаза.

Так прошло почти два месяца. В России вовсю властвовала зима, а здесь, на юге было около восьми тепла и солнечно. Ее интересное положение стало заметно и пора было уже подумать о постановке на учет, но Лина все медлила. В Италии, конечно, хорошо и медицина на уровне, но дома все же лучше. Она тосковала по снегу, по подруге, по универу и друзьям. А больше всего по Валентину. С Ниной Николаевной общалась только когда та сама звонила и когда не было поблизости Анатолия Игоревича. Но про ее любимого, та не могла ничего сказать, потому как не знала ни его номера телефона, ни адреса, где парень живет. Да и видела его всего один раз и то мельком.

Файкин номер тоже остался на старой симке, которую Лина до сих пор боялась вернуть в телефон, опасаясь что Куприянов узнает о ее месте нахождения. И получалось, что ни друзья не могли связаться с ней, ни она с ними, пока однажды, набравшись смелости, девушка все же не вернула старую симку на место. Всего на несколько минут, чтобы быстро срисовать номер подруги, посчитать пропущенные вызовы от Валентина и заливаясь слезами, снова вытащить злосчастный модуль идентификации абонента.

У нее тряслись руки, когда Василина набирала цифры Фаиного номера.

–Алло? — Раздался на другом конце провода родной голос подруги и Лина всхлипнула от избытка чувств.

— Васька? — Удивленно воскликнула та и затараторила:

— Сволочь бессердечная! Ты куда пропала? Где ты? С тобой все в порядке? Почему не дождалась нас тогда, в кафе? Я тебя потом столько раз набирала, почему не отвечала? Ты в курсе, что Вальку твой отец за решетку пытается засадить? Через неделю суд будет!

— К‑какой суд? Как пытается посадить? За что? — Из всего словесного потока Лина вычленила только то, что Куприянов исполнил свою угрозу и ее Валентину грозят большие неприятности.

— За кражу. Будто Валентин что-то взял в магазине и не заплатил. Чушь, конечно, но Валька доказать ничего не может. Как будто кто-то специально все улики подтасовывает. — Переживала за друга Фая. — А ты разве не в курсе? Ты, вообще, где? Почему с незнакомого номера звонишь?

— Я в Италии, Фай. Пришлось уехать. Но теперь вернусь. На ближайший рейс возьму билет и прилечу. Встретишь? Мне так много нужно тебе рассказать! — Василина опять заплакала.

— Ты чего ноешь? Случилось чего? — Забеспокоилась подруга.

— Я все расскажу при встрече. И, Фая, можно я у Вас в деревне поживу?

— Конечно! Дурочка! Чего спрашиваешь? Мы с бабушкой всегда тебе рады.

Лина будто воочию увидела, как подруга сердито дернув плечами и сверкнув глазами, обиженно стала ей выговаривать:

— Могла бы и не спрашивать! Знаешь же, что ты мне как сестренка!

— Спасибо! Ты