Дневники няни - Николь Краус

Жду, пока Г.С. благополучно окажется за углом, и, после очередного пинка в зад от швейцара, машина отбывает. Некоторое удовольствие доставляет то обстоятельство, что миссис N. вынуждена наклониться и собственноручно пришпилить карточку на костюм Грейера: в отличие от меня у нее действуют все десять пальцев.

— Милый, я наконец узнала, кто устраивал Брайтманам сафари, — начинает она, однако мистер N. показывает на телефон и качает головой.

Но разве она допустит, чтобы ее затмили?

Она вынимает сотовый из сумочки в виде тыквы от Джудит Лейбер и начинает нажимать кнопки.

Надутые, пухлые, ярко раскрашенные пассажиры сидят в скромном молчании.

— …не думаю, что ее декоратор очень уж постарался…

— …приглядитесь получше к этим цифрам…

— …и розовато-лиловый?

— …при таком положении на бирже? Да он спятил!

— …бамбук для кухни?

— …в следующие три года вернуть десять миллиардов вложений…

Я смотрю на Грейера, тычу фиолетовым пальцем в желтый животик. Он поднимает голову и тычет меня в ответ. Я сжимаю его толстый палец, он сжимает мой.

— Итак…

Мистер N. с громким щелчком закрывает телефон и обращает на меня взор:

— А в Австралии празднуют Хэллоуин?

— Да, кажется. По-моему, у них есть что-то, называемое Днем поминовения усопших, но ряженые… вряд ли. И обычая ходить по домам и выпрашивать сладости тоже нет.

— Милый, — вмешивается миссис N., — это Нэнни. Та, что сменила Кейтлин.

— Ах да, да, конечно. Изучаете законы?

— Я хочу сесть рядом с мамой! — внезапно взрывается Грейер.

— Гров, оставайся со мной, составишь мне компанию, — прошу я, глядя вниз.

— Нет, я хочу сесть с мамой.

Миссис N. смотрит на мистера N., который тут же прикрывается газетой.

— Нельзя же, чтобы твой чудесный грим запачкал мамину шубу. Оставайся с няней, солнышко.

После нескольких раундов он наконец изнемогает, и все мы сидим в каменном молчании, пока машина скользит к самому дну города, где тесные узкие улочки Нижнего Манхэттена уступают место впечатляющим башням Финансового района. Соседние кварталы кажутся опустевшими, если не считать похоронной процессии лимузинов, выстроившихся перед офисом компании мистера N.

Мистер и миссис N. выходят и дружно вышагивают по направлению к зданию, оставив нас с Грейером своими силами выбираться из машины на тротуар. Но мое сферическое тело безнадежно застряло в дверце.

— Няня, скажи «три», и я тебя вытолкну. Скажи «три», няня! Скажи «ТРИ»!!!

Грейер с силой упирается ножонками мне в зад, и поскольку я почти лежу лицом на тротуаре, неудивительно, что он не слышит, когда я ору «Три!».

Поэтому я поворачиваю голову налево и вижу, как Грейер вытягивает губы в щель окна.

— Не хочешь, няня? Не хочешь?

Своими разбухшими боками я ощущаю бурную деятельность, сопровождаемую обрывочными восклицаниями, указывающими на работу его гениального ума.

— Ладно, теперь я Кролик, а ты… ты Пух… и мы… ты считаешь. И… и после того как весь мед… прилип к дереву… ТРИ, НЯНЯ, НА СЧЕТ «ТРИ»!

Не исключено, что он сотворил катапульту из бумажных салфеток…

— ПЛЮХ!

— Получилось, няня, получилось!

Я выпрямляюсь, беру трехпалой рукой его ручонку, и мы гордо шествуем вперевалку к парадному входу. Мистер и миссис N. любезно придержали для нас лифт, и мы едем на сорок пятый этаж с еще одной парой, дети которой не смогли приехать в «Домашние задания».

Мы все выходим в похожую на пещеру приемную, превращенную в декорации к фильму Тима Бертона: мраморные стены покрыты вырезанными из картона летучими мышами и паутиной. Каждый дюйм потолка увешан лентами, пауками и скелетами. По всей комнате с равными интервалами расставлены ресторанные столики. На каждом сияют вставленные в тыквы свечи.

Похоже, каждый безработный актер во всех трех соседних штатах был призван развлекать войска. Франкенштейн у стойки секретаря делает вид, что отвечает на звонки, Микки-Маус проходит мимо с бокалами на подносе, а Мэрилин в углу поет для небольшой толпы коллег мистера N. «С днем рождения, мистер президент».

Грейер с некоторым трепетом оглядывается, но тут же успокаивается при виде Гарфилда[30], разносящего сандвичи с ореховым маслом и желе.

— Можешь взять один. Давай, Грейер, — подбадриваю я.

Рукой в перчатке брать сандвич нелегко, но он справляется. И начинает медленно жевать, постепенно все крепче прижимаясь к моей ноге.

Дальняя стеклянная стена открывает головокружительный вид на Статую Свободы. Похоже, только я одна могу оценить его по достоинству: дело в том, что у очень немногих нянь лица открыты. Очевидно, идея нарядить няню принадлежит не только миссис N. Все няни облачены в громоздкие, взятые напрокат костюмы не менее трех футов в окружности. Если ребенок — маленькая Белоснежка, няня — большой Гном. Крошечного фермера ведет за руку огромная корова, сказочного Крысолова — крыса-великан. Однако пальму первенства держат, естественно, телепузики. Я обмениваюсь слабыми улыбками с двумя Тинки-Винки с Ямайки.

К нам подплывает пара с маленьким Вудстоком и большим Снупи[31].

— Лапочка, ты выглядишь просто сказочно, — говорит жена то ли миссис N., то ли Грейеру.

— Поздравляю с Хэллоуином, Жаклин, — отвечает миссис N., посылая приятельнице воздушный поцелуй.

Жаклин, в черном костюме от Армани и миниатюрной розовой шляпке-таблетке, набрасывается на мистера N.:

— Дорогой, вы не в костюме? Нехороший мальчик! На ее супруге — капитанская фуражка, поразительно гармонирующая с костюмом в тонкую полоску.

— Я одет адвокатом, — поясняет мистер N., — но на самом деле я инвестиционный банкир.

— Перестаньте! — хихикает Жаклин. — Сейчас лопну от смеха! А нашим дорогим малышам следовало бы посмотреть на уголок игр: там просто восхитительно!

Я смотрю на Снупи, поникшего под весом гигантской головы.

— На этот раз нам удалось найти прекрасную фирму для организации вечеринок. Прием у Блекстоунов в День независимости был просто незабываемым!

— Я слышала что-то подобное. Митци Ньюмен только об этом и говорит! Велела установить у себя в Коннектикуте парашютную вышку. Ну же, Грейер, пойди поиграй, — теребит сына миссис N.

Он озирает весь этот чудовищный муравейник и, похоже, в данную минуту не слишком хочет разлучаться с родителями.