Плененное сердце - Диана Казанцева

Минувший день выдался длинным и насыщенным на события. Поспешное венчание, безрадостное и унылое, оставило неизгладимый след в ее молодой и жаждущей жизни душе. Тяжелое прощание с родителями и родным домом, в котором прошло ее беззаботное детство, где она смеялась и плакала, радовалась каждому новому дню, и пусть терпела некоторые лишения, но все же была счастлива, виделось ей ныне горькой утратой. С этого мгновения все то, что когда-то было ей дорого, осталось далеко позади, в ее детских воспоминаниях. Теперь по собственной воле ее ждало добровольное заточение с мужем-калекой, предпочитающим уединенный образ жизни и не испытывающим никакого желания менять свой привычный уклад с появлением молодой супруги. Во время прощания отец намекал на будущих наследников, но, Пресвятая Матерь Божья, она боялась даже помыслить об этом.

Сон сморил Каталину быстрее, чем ее голова коснулась подушки. Все мысли разом покинули ее, и в своих ночных грезах она увидела родителей, их заразительный дружный смех, шуточные перебранки меж собой, детские забавы с сестрой, их веселые игры в прятки, фруктовые сады и виноградники отца. Пестрые картинки непрерывной вереницей сменяли одна другую. Вот перед ней появился Марсело. Он что-то настойчиво и быстро говорил ей, пытаясь в чем-то убедить, но она не понимала ни слова, потому что находилась на противоположном берегу реки и из-за шума воды ничего не могла разобрать. Неожиданно и это странное видение оборвалось.

Теперь она чувствовала сильные мужские руки, ласкающие ее плечи, шею и волосы, в беспорядке разметавшиеся по подушке. Ловкие пальцы, продвигаясь все ниже, дарили ей новые, ни с чем несравнимые ощущения. Нежные поцелуи, как легкое дуновение ветра, кружили голову. Под восхитительным натиском ее упругие груди набухли, словно сочные, спелые плоды, а дыхание участилось. Во сне ей казалось, что она ощущает пряный аромат мужского тела и, податливо приникнув к нему, потерлась щекой о костяшки его пальцев. Это мог быть только Родриго! Никто кроме него. О, как же чувственны его прикосновения, чрезвычайно будоражившие ее плоть и заставляющие выгибаться ему навстречу. Она жадно упивалась этим мгновением и, желая продлить его, мечтательно прошептала:

— Только не останавливайся, Родриго, любимый…

Поутру ночные наваждения рассеялись, как легкий предрассветный туман. Каталина открыла блеснувшие сиреневым светом глаза и ощутила прилив новых сил. Несмотря ни на что жизнь продолжалась. Она улыбнулась солнечным лучам, робко проникающим через деревянные ставни в небольшую, но довольно чистую и опрятную комнату придорожной гостиницы и, лениво потянувшись, сладко зевнула. Если она будет несчастна в браке, присутствие рядом любимого человека скрасит житейские невзгоды. Но, упаси Боже, она не думала об измене. Нет! Она никогда бы на это не решилась, будь хоть трижды влюблена. Неверность — худшее из грехов, так учила ее мать, и она сама была с этим согласна. Если уж выбран путь, то идти по нему следовало до конца, даже, если он не был идеально гладок. Она знала, что никогда не выкажет своих чувств Родриго, не оскорбит любовным признанием чести своего супруга, не запятнает его благородное древнее имя и не опозорит род своего отца. Да, она будет тихонько вздыхать по несостоявшейся любви, и лить в подушку горькие слезы, но ни словом, ни делом не пренебрежет супружескими узами.

Настроив себя на нужный лад, Каталина торопливо высвободилась из вороха скомканных простыней и поднялась с постели, чтобы одеться, но тут ее рассеянный взгляд упал на новый туалет, аккуратно разложенный на крышке дорожного сундука. Кто-то уже входил к ней в комнату! Она подозрительно нахмурилась и подошла ближе. На элегантном дорожном платье лежала записка. Каталина взяла в руки листок бумаги и прочла:

«Милая Каталина, это платье для Вас. Прошу, наденьте его на нашу встречу. Ваш муж, Себастиан».

Краска стыдливости залила лицо молодой маркизы. Неужели ее супруг был здесь, а она ничего об этом не знала? Но нет. Каталина быстренько выкинула из головы абсурдные мысли. Зачем маркизу тащиться непроглядной ночью, под проливным дождем в придорожную харчевню, если она итак явится сама в положенное время? Он же не влюбленный мальчишка, потерявший голову от страсти. Скорее всего, сверток доставил его посыльный или… Родриго. Первым порывом было отшвырнуть в сторону дорогой подарок, но чувство благоразумия пересилило возникшую непонятно откуда вспышку негодования. Усилием воли она сдержала себя, справедливо посчитав, что сначала нужно остыть и успокоиться.

Она накинула на себя чистое льняное белье, прошлась босыми ногами по комнате до окна и широко распахнула ставни, впуская внутрь струю свежего утреннего воздуха, пропитанного ласковым южным бризом. Вволю насладившись приятной прохладой, она ополоснула лицо и руки водой из стоявшего на подоконнике кувшина, а затем, немного помедлив, снова бросила любопытный взгляд через плечо. Какое-то время она любовалась мягкими переливами роскошной ткани. Ничего подобного у ее матери никогда не было.

Каталина поджала губы. Распашное дорожное платье глубокого вишневого цвета с широкими вертикальными складками на спине, спереди украшалось шелковыми лентами и бантами, было, бесспорно, прелестным и ей самой не могло не нравиться. Она провела рукой по нежной текстуре бархата и коротко вздохнула, по-прежнему, пребывая в нерешительности. Стоит ли надевать это пышное великолепие в дорогу?

По ее мнению оно идеально подходило для неторопливых прогулок в королевских садах, полным благоухающих цветов и апельсиновых деревьев, но совершенно было лишним для поездки по грязным деревенским ухабам, где на мили вокруг простирались пшеничные поля и виноградники, и кроме работающих на них крестьян, редко можно было кого-то встретить. Гораздо практичнее ей было облачиться в старое дорожное платье, но Каталина снова укоризненно одернула себя. Ее супруг — знатный, богатый дворянин и, конечно же, привык к широким жестам. Она вздохнула. Кого она обманывает? Ее задевало другое. Его раздражающая привычка всем повелевать. Как она успела убедиться, по натуре маркиз был человеком властным, не допускающим и намека на ослушание. Он сразу дал понять, что сам обеспечит ее всем необходимым, в том числе нарядами и драгоценностями, и что ее отцу не нужно ни о чем беспокоиться, ее состоятельный супруг не потребует ни единого сентимо из ее более чем скромного приданого. И все же, ей хотелось иметь право выбора, однако она понимала, в ее нынешнем положении это становилось непозволительной роскошью.

После долгих колебаний Каталина все же взяла в руки платье, присланное маркизом. В конце концов, уговаривала она себя, от нее не убудет, если она подчинится желанию своего мужа. Наряд и вправду был достоин всяческих похвал. Ей даже подумалось, что среди внушительного гардероба Элены она не видала ничего столь же изысканного и примечательного, а между тем это платье-контуш, как она знала, относилось к повседневным прогулочным туалетам. Она с горечью усмехнулась. Когда она встретится с супругом, им придется серьезно обсудить некоторые вопросы. Она не хотела чувствовать себя вещью в дорогой оправе, чьей-то собственностью, ценным приобретением, вроде породистых лошадей, коих у него насчитывалось более четырех сотен голов.

В дверь постучали. Резкий звук вывел Каталину из состояния глубокой задумчивости. Она встрепенулась: