Головная боль генерала Калугина, или Слава для Славы - Наталия Романова

Дарья. – Только имей в виду, ещё раз поднимешь руку, на одну сиську положу, второй прихлопну. Черепно-мозговая травма гарантирована, – повела она бровями, будто флиртовала.

Слава с вызовом фыркнула в ответ, она бы засмеялась, но нервное напряжение, висящее в воздухе, наэлектризованное ожиданием, неизвестностью, горечью, не позволило.

– Майора будут в Москву отправлять, без вариантов, – вдруг серьёзным голосом продолжила Дарья. – Но ему в Питер надо, к Заболотскому.

– К кому?

– Хирург. В Москве оборудование, понятно, но если кто и поднимет майора на ноги, причём в прямом смысле – это Заболотский. Не знаю уж, как ты этого добьёшься, но твоя задача сделать, чтобы его отсюда напрямую перевезли в Питер, прямо на операционный стол Заболотского.

– Поняла, – кивнула Слава.

– Заболотский Александр Яковлевич, – проговорила Дарья, назвала учреждение, где работал единственный хирург, который мог поставить Вячеслава Павловича на ноги. – Запомнила?

– Запомнила, – уверенно кивнула Слава. Естественно, она запомнила, выгравировала себе в памяти раз и навсегда: Заболотский Александр Яковлевич.

– Тогда я пошла, – Дарья поднялась, похлопала Славу по плечу, проговорила: – Сестре привет. Хорошая она у тебя. И вот ещё, – почти отойдя на метр, остановилась, посмотрела в упор, сказала, как пропела: – К слову, вдруг тебе интересно, у нас с майором ничего не было.

– Не интересно, – по привычке ершисто ответила Слава, глянула на говорящую исподлобья.

– Ага, я так и подумала, – согласно кивнула Дарья. – У майора защемление нерва шейного отдела позвоночника, я на гражданке массажем подрабатывала, пока контракт не подписала. Пригодились знания-то, – подмигнула. – Так что выдыхай, Чебурашка, верен тебе майор, как Ленин коммунистической партии.

С этими словами и скрылась за дверью.

Через несколько долгих часов появилась Вера Максимовна, быстро кинула, что всё прошло в рабочем режиме, что бы это ни значило, и скрылась в дебрях медсанчасти. Из чего Слава сделала единственно необходимый ей вывод: Андронов жив.

После Слава торчала под дверями реанимационной палаты, доводя до икоты медицинский персонал. Сам командир базы снизошёл до того, чтобы поговорить с упрямицей, отправить отдыхать в кимбу, или хотя бы не маячить, вызывая изжогу у медсестёр. Не тут-то было. Славе казалось, как только она отойдёт, случится важное, знаковое, решающее.

Медсёстры рычали, фырчали, косились, однако, предпочитали помалкивать. Никому не хотелось с дочерью генерала связываться, когда у самих звания не выше прапорщика, а то и вовсе в рядовых ходили, что симпатии к Славе не добавляло, но ей было безразлично. Она не доллар, чтобы все любили.

Один раз к Славе подошла полненькая кудрявая медсестра, с подушкой подмышкой, оглядела скептически, где-то даже по-матерински, хоть по возрасту годилась разве что в старшие сёстры, вздохнула, показала рукой на одну из дверей:

– Пойдём, поспишь хоть.

– Не пойду, – заупрямилась Слава.

– Пойдём. Ночью моё дежурство, если что, разбужу. Вообще-то его в медикаментозную кому ввели, так что никакого «если что» быть не должно, но если вдруг…

– Кома? – распахнула Слава глаза, покрывшись холодным потом.

– Ну, сон, седация, наркоз. Раньше завтрашнего обеда выводить не будут, так что поспи, а то людей пугаешь внешним видом. С Кентервильским привидением одно лицо, честное слово.

Слава согласно кивнула, вдруг почувствовав, что действительно устала, сильно, почти до обморока. И ужасно хочет спать.

– Меня Света зовут, – сказала толстушка, показав ямочки на пухлых щеках.

– Слава.

– Знаю, Калугина Владислава Степановна, – усмехнулась Света, взбила подушку и вышла из комнаты.

Наутро Владислава Степановна отправилась в кабинет к Вере Максимовне – майору медицинской службу, – и потребовала отправить Андронова прямиком к Заболотскому, в Питер или на Луну – не важно. Главное – к Заболотскому.

Вера Максимовна развела руками, сославшись на тысячу и одну инструкцию. Майора ждали в Москве, в именитой клинике. Слава решила, что найдёт тысяча вторую инструкцию, пошла к командиру базы, прямо из кабинета звонила отцу с просьбой, потом с угрозами и с ультиматумами всех мастей. Что-что, а список того, что она могла сотворить был огромным, и никто не сомневался, что именно так и случится.

Нашла контакты Заболотского, сначала рабочие – тот оказался на выходном, потом личные. Убедительно попросила Веру Максимовну объяснить суть проблемы, перевести с человеческого на медицинский. Конечно, для этого потребовался шантаж, подкуп и крошечная угроза разнести медсанчасть – почти не серьёзная. Почти. В общем-то, Слава была готова.

Александр Яковлевич после звонка из главного военно-медицинского управления – молитвами генерала Калугина, – внял просьбе Веры Максимовны и Славы лично.

Через двадцать восемь часов сорок три минуты спец-борт с майором Андроновым Вячеславом Павловичем, сопровождающими медиками и одним Кентервильским привидением поднялся в небо и направился в сторону Санкт-Петербурга.

Спустя полтора месяца Слава ехала в трамвае, смотрела на обшарпанные фасады домов, свежую листву на редких деревьях, ярко-сочные газоны в нечасто встречающихся скверах и слушала неспешную беседу двух сухоньких старушек об эстетических предпочтениях, принципах социалистического реализма, искусстве голландцев, фламандцев или итальянцев… С ума сойти!

Небольшая парковая зона перед корпусом госпиталя встретила безудержным гвалтом птиц и редкими пациентами, выбравшимися на прогулку. Время процедур, осмотров, большая часть в палатах.

Два совсем зелёных солдатика в полосатых казённых пижамах – жертвы пневмонии, – стояли на крыльце.

– Здоров, Слав! – махнул один из них рукой, затягиваясь сигаретой.

– Здоров, – Слава подошла вплотную. – Василий, курение вредно, – назидательно, в полушутливой манере, сказала она.

– Учту, – деловито кивнул Василий, широко улыбнувшись, сверкнув щербинкой между зубов.

Слава засмеялась, отправилась в холл, снимая на ходу ветровку.

– Здрасте, Мария Александровна, – поздоровалась с гардеробщицей.

– Проходи, – та открыла стойку, пропуская. – Туда в уголок повесь, к практикантам.

– Спасибо! Это вам, – сунула в руки Марии Александровны большую, сочную грушу из пакета. – Угощайтесь.

Лифт проигнорировала, быстрым шагом поднялась на нужный этаж, прошла в отделение, по пути кивая пациентам, медикам, постовой сестре, завхозу, те отвечали точно так же приветливо.

За время, проведённое в стенах отделения, Слава подружилась со всеми медсёстрами, узнала имя любимого кота процедурной сестры, что ординатор Петухов увлекается ездовым спортом, живёт за городом и держит трёх псов породы хаски, а второй, Игнатьев, приехал из славного города Тула.

– Здравствуйте, Александр Яковлевич, – поздоровалась она, покачнувшись с пятки на носок, увидев спасителя Андронова.

– Здравствуй, здравствуй, Владислава, – улыбнулся тот. – Говорил со «Спутником», вас берут. Нужно подписать бумаги и оплатить, естественно.

– Не вопрос, – довольно закивала Слава и едва не кинулась на шею к Заболотскому от радости.

Оказалось, что несколько операций подряд, лечение в стационаре – лишь начало пути. Нужна хорошая реабилитация, лучшая, и чем быстрее, тем лучше.

Военно-медицинское управление министерства обороны предоставляло и оплачивало, но не то, что необходимо в конкретном случае. Вячеслав Павлович начнёт передвигаться самостоятельно, может быть без опоры, но