Головная боль генерала Калугина, или Слава для Славы - Наталия Романова

минуты пришло понимание, что произошло, вернулись воспоминания. Она ещё раз оглянулась в поисках сестры. Быть такого не могло, чтобы Славу зацепило, а Ляля не сидела рядом… что-то здесь было нечисто.

– Ляля где? – впилась она взглядом в Анатолия Юрьевича. – Где Ляля?

– Лежите, болящая, с Лялей всё нормально…

Под кривой подбадривающей улыбкой скрывалось что-то, и это «что-то» сильно не понравилось Славе. Отчаянно не понравилось, вызвало протест, желание вскочить и немедля действовать.

– Где Ляля? – Слава подскочила на кровати, стены блиндажа санчасти покачнулись, она сумела удержаться, тряхнула головой, упрямо удержавшись на ногах. – Что с моей сестрой? – проговорила она по слогам, на удивление твёрдо и громко, будто только испила ледяной, освежающей воды, а не мучилась от жажды.

– Вернись в постель, – Анатолий Юрьевич примирительно положил ладони на плечи Славы.

Она тут же отбросила руки, вывернулась, двинулась к дверям, на ходу одёргивая футболку. Или она сейчас же выяснит, где Ляля, или…

Никаких или! Она выяснит, где Ляля.

– Слава? – у дверей встретилась Дарья, более того, попыталась перегородить ей проход, смотря с подозрительной жалостью. – Слава, вернись в кровать, пожалуйста.

Слава окинула взглядом достаточно высокую, фактурную фигуры соперницы, вытянула вперёд руку, давая понять, что лучше не стоять на её пути. Отоварит – мало не покажется. Дарья не вняла. Недолго думая, Слава заставила её перегнуться пополам одним хорошо поставленным ударом в солнечное сплетение. Да, она не гуманистка, когда становятся на её пути, когда речь заходит о дорогих ей людях. Сметёт любого, отринув любые потуги совести и жалости.

Быстро добралась до блиндажа, где было подозрительно тихо. Подошла к дверному проёму столовой, увидела молчаливо стоящий личный состав, командира, нервно стучащего костяшками пальцев по столу, капитана Бисарова – он же Гусь – сидящего на скамье, обхватив голову, мерно покачивающегося из стороны сторону. Майора, смотрящего в никуда невидящим взглядом.

Потом, не обратив внимания на подошедшую, заговорили, заставив Славу обратиться в слух. Выходит, Лялю похитили. Вот так, среди бела дня, прямо из-под носа военных. Из-под её, Славкиного, носа! А она-то, дура, верила, что всё держит под контролем, что не существует ситуации, при которой она растеряется, что может произойти ситуация при которой она бессильна…

А эти горе-вояки? Просто сидят, вздыхают и ничего не делают? Сборище выпускниц института благородных девиц, а не военнослужащие.

– Что значит «ждать»? – вышла в центр помещения Слава. – Офонарели, что ли? Эта деревня в трёх шагах отсюда.

Она слышала название населённого пункта, где предположительно находилась Ляля, и точно знала, что расстояние – рукой подать.

– Операция по освобождению заложницы проводится, Владислава, – спокойно ответил полковник Дудко, после сжал губы в тонкую линию, придав и без того твёрдому выражению лица агрессивности.

– И вы собираетесь просто ждать? – уставилась она сначала на полковника, потом перевела взгляд на Бисарова, у которого желваки жили отдельной жизнью, как и вены на руках. – Ополоумели, да? – впилась глазами в майора Андронова. Могла бы – убила, испепелила, смешала с пылью прах и развеяла по ветру. – Просто сидеть, сложа руки, когда Лялька в нескольких десятках километров отсюда?

– Есть приказ командования, – бесцветно ответил майор, избегая смотреть на Славу.

Приказ… Неисполнение приказа – уголовная ответственность, она знала, но должно же быть что-то над. Выше, сильнее, важнее, то, чем руководствуются люди, а не пешки. Люди! С головами, душами, сердцами.

– Да пошли вы в жопу! – выкрикнула Слава.

В глазах снова потемнело, она покачнулась, едва не упала, молнией в голове пронеслась невыносимая боль, сердце истерично забилось, грозя захлебнуться и лопнуть. Развернулась и рванула на выход, плохо соображая, куда бежит, зачем. Кажется, за ней кто-то двинулся, она не сообразила.

В голове оглушающим рефреном звучала мысль: Спасти Лялю! Любой ценой, любым способом, каким угодно чудом!

Плевать ей на приказ. Она сама себе командование, сама себе совесть, сама себе друг и враг! Что ей сделает это сраное командование? Правильно, ничего! А если и сделает – наплевать. Наплевать. Нап-ле-вать!

Выскочила из траншеи, ловко подтянувшись, почему-то вспомнилось, что Ляля могла выбраться с такой глубины только за руку с кем-то… промчалась несколько метров к стоявшим вдали джипам, распахнула дверцу одного из них. Отлично!

Устройство максимально простое, без причуд. Главное – не удобство, не высокие технологии, а неубиваемость и высокая проходимость. Механическая коробка передач для Славы не проблема, найти ключ в салоне – тем более. Несколько движений, стиснутые до боли зубы, столб пыли из-под колёс.

Слава всегда отлично ориентировалась в пространстве. Несколько лет занятий в секции спортивного ориентирования, потом пеший туризм закрепили в ней этот навык. Перед глазами возникла карта страны, моментально высветилось название необходимого населённого пункта, сам построился маршрут, никакой GPS навигатор не нужен. Терминатор, а не девушка двадцати двух лет от роду.

Она сама заберёт Ляльку, и чёрта с два её остановят. Ни свои, ни чужие, никто, никакая сила во всей Вселенной не сможет остановить Калугину Владиславу.

Пусть командование со своими приказами утрётся. Дудко пусть утрётся! Бисаров утрётся! Майор… О, не было в обширном словарном запасе Славы таких слов, чтобы передать отношение к Андронову… Не существовало, и придумать она не могла, не сейчас. Сначала вытащит Лялю, а потом… потом… потом сотрёт с лица земли этого паука, раздавит.

Глянула в зеркало заднего вида, бронированный джип, на котором их с сестрой доставили на позиции, нёсся следом. Надавила на педаль газа, выжимая из машины всё, что возможно, сверх возможного. Столб красного песка вперемежку с густой пылью закрыл вид на автомобиль сзади. Она вцепилась в руль, сжала зубы сильнее, попыталась разогнать джип быстрее, запустить на максимум, взлететь, если получится.

Через пару минут раздался грохот, скрежет. Славу подбросило на сидении, покачнуло из стороны в сторону, лишь машинально накинутый ремень безопасности спас от полёта через лобовое стекло. Капот её джипа протаранил бок бронированного автомобиля, перекрывшего путь. Показался Андронов.

Быстро подошёл к двери, рванул на себя, отстегнул ремень, бесцеремонно выволок Славу, молча ощупал, как бесчувственный кусок бревна, на предмет повреждений. Тряхнул, словно куклу, явно горя желанием не просто потрясти, а оторвать голову и выброситься шакалам, не сходя с места.

– Жива? – наконец, произнёс он. Вернее, прохрипел, давясь собственной злостью.

– Да пошёл ты! – заорала Слава.

Если она и была контужена до этого и получила травму при ударе, то попросту не чувствовала этого. Какой-то ядовитый, до сего момента неведомый ей коктейль поднимался в ней, закипал, грозя разнести всё на своём пути.

– Слизняк, марионеточный вояка! Не можешь ничего, не хочешь, за погоны трясёшься, за место тёплое – так