Между Пламенем и Тьмой. Академия Пограничья - Лена Бутусова

Дальше я двигалась осторожнее, стараясь больше не сталкиваться с чучелами, которых в аудитории оказалось удивительно много. Интересно, здесь проходят уроки по таксидермии? Я поморщилась. Надеюсь, мне не придется заниматься выпотрашиванием свежих трупов. О том, что эти трупы могли вообще быть несвежими, я даже думать не хотела.

Наконец, я добралась до окна. Протянула руку к тяжелой шторе, на миг замешкалась. Как хорошая девочка, я привыкла слушаться старших. Хоть и сама давно уже была для многих такой «старшей». Но ведь не просто так Тарлан попросил Берту не селить нас на сторону Разлома. Один раз я уже ослушалась его запрета, и это чуть не закончилось трагически…

Но, в конце-то концов! Не пора ли уже делать то, что хочется мне самой! А не идти на поводу у каждого, кто мнит себя авторитетом…

И я отдернула занавеску.

В первый момент я вообще ничего не увидела за стеклом, потому что там было темно. Еще темнее, чем в мрачной аудитории с чучелами. Прикинула время: вроде завтрак был не так уж давно, значит, снаружи еще должен был быть день. Но за окном царила ночь. Я прижалась лицом к самому стеклу, пытаясь разглядеть хоть что-то, но увидела только далекие всполохи, похожие на зарницы.

Разочарованная, я собралась уже уходить, когда возле двери послышались шаги. Безымянный палец на левой руке кольнуло, словно легким разрядом тока, а возбужденный женский голос, показавшийся неприятно знакомым, проговорил на повышенных тонах:

– Ты понимаешь, что ты натворил?!! Ты отдаешь себе отчет?!! А если бы ребята не удержали Пламень, когда ты отвлекся? И главное, на что отвлекся? На это… на эту…

– Умерь свой пыл, Катарина, – этот спокойный голос я бы не перепутала ни с одним другим. –  Если ты так хочешь выяснить отношения, то хотя бы закрой дверь. Не к лицу ректору и главнокомандующему ругаться на глазах у адептов.

Тарлан втолкнул Верховную внутрь аудитории и захлопнул за собой дверь. А я едва успела нырнуть за занавеску.

Глава 8

– Ты понимаешь, что твое ребячество едва не стоило нам прорыва Пламени? – Катарина продолжала свою обвинительную тираду.

– Это не ребячество, она упала с крыши и могла пораниться, – голос Тарлана по-прежнему звучал спокойно, почти безразлично.

Я едва дышала, боясь, что меня заметят, но при этом любопытство мое было так велико, что я все-таки выглянула из-за краешка портьеры. В классе было темно, но мои глаза уже немного привыкли к темноте, и я различила фигуры Верховной и Тарлана, замершие возле учительного стола почти вплотную друг к другу.

– Ах, пораниться, – Катарина проговорила с таким пренебрежением в голосе, что мои щеки вспыхнули, а в душе поднялась волна негодования. – Было бы, о чем беспокоиться.

– Ты же знаешь, что я не могу не беспокоиться о ней, – в голосе крылатого послышался металл.

– В самом деле? – Верховная фыркнула. – Когда ты притащил ее в наш мир, ты порвал все свои обязательства перед ней, так что ты ничего…

– Будь добра, – Тарлан прервал Катарину на полуслове таким тоном, что она подавилась своим ехидством, – не решай за меня, что я должен делать, а что нет.

– Хорошо, – женщина процедила уже с угрозой, – но за оставление своих прямых обязанностей тебе положено дисциплинарное наказание. Это ты понимаешь?

– Последствий не было, – Тарлан снова говорил спокойно.

– Нет, не было конечно…. И, кроме того… – прозвучало уже гораздо мягче, а Катарина качнулась ближе к Тарлану, – у тебя есть шанс искупить вину. Прямо сейчас…

Рука Верховной метнулась куда-то вниз, и по тому, как вздрогнул Тарлан, я предположила, что удар пришелся по самой чувствительной части мужского тела. Или это был не удар?

Катарина подалась еще ближе к мужчине, прижавшись к нему всем телом. А в следующий момент резко обхватила его за спину – я даже вздрогнула от неожиданности, и уткнула лицо ему в шею.

– Давай, сейчас… Извинись перед Пограничьем в моем лице…

Руки Катарины скользнули по плечам мужчины, оглаживая его крылья, сжимая их у самого основания, словно пытаясь выдрать их из его спины. Тарлан оставался безучастен к ласкам любовницы. Правда выражения его лица видно не было, но он стоял, не шевелясь и опустив руки.

– Какой ты сегодня скромный. Это из-за нее, да? – Катарину, однако, уже захлестнула волна похоти и сдержанность любовника не смущала. Она продолжала наглаживать его крылья, пытаясь одновременно расстегнуть ворот его рубашки, покрывая шею поцелуями.

А я сидела за занавеской, ни жива, ни мертва, надеясь только на то, что подарок Тарлана сможет спрятать меня сейчас. Впрочем, я еще не успела разобраться в том, как с ним обращаться, и могла уповать только на то, что этот колдовской артефакт сработает автоматически.

– Катарина, у меня скоро урок у старшаков. Сейчас нет времени…

– Брось… Я ректор Академии. Имею право вызвать преподавателя для личной аудиенции – в любое время, – Верховная, наконец, оторвалась от Тарлана и принялась рывками распускать завязки на своем платье, обнажая грудь.

В полутьме двумя белоснежными каплями сверкнули ее полные груди.

– Ты злоупотребляешь, Катарина… – Тарлан попытался отшагнуть от возбужденной женщины, но она схватила его за руки и положила его ладони на свою грудь:

– Ну, перестань… Ну, потрогай их. Тебе же всегда нравилась моя грудь. Ты целовал ее ночи напролет и ласкал…

– Не сейчас, Катарина, – крылатый рывком высвободился. И я сквозь шум крови в ушах все-таки услышала, что голос его звучит уже не так спокойно, как всегда.

– Ты же меня хочешь, – а вот в голосе Катарины послышались победные интонации, – я же вижу. Чувствую, как рвется с привязи твой огненный дракон. Так, отпусти его, пусть немного порезвится.

Катарина была почти на голову ниже Тарлана. Но, схватив мужчину за грудки, она с легкостью поволокла его к учительскому столу и, завалив на него спиной, нависла сверху. Я видела широко разведенные в стороны черные крылья Тарлана, видела белую грудь Катарины, колышущуюся почти перед самым его лицом. Не описать ту смесь эмоций, что бурлила во мне. Это и страх быть обнаруженной, и досада на обидные слова Верховной, и ревность – пожалуй, ее было больше всего – и даже плотское