Увольняюсь, Ваша Светлость! - Наталья Варварова

Думаю, сейчас я и три леди выглядели одинаково — четыре рыбы, выброшенные из воды. В этом случае Конвей сошел бы рядом с нами за деловитого краба.

— Что-о-о, что это означает, господин мэр? — выразила общую мысль, если не ошибаюсь, Винития.

Она уже представила меня со шваброй или в наряде падшей женщины у них на балу.

— Странно, — загрустил Конвей. — Я вроде бы предельно понятен. Леди Вустер — иномирянка с чудесными данными и высоким статусом. Она претендует на титул по окончании контракта. Так что имеет право посещать любые светские мероприятия, однако спряталась в «Лепестках» и даже в свободное от работы время не нашла себе ни мужа, ни покровителя. А вы говорите, что лорды от нее в восторге. Я с этим разберусь. Такие девушки нужны Бездне и нашей столице.

Я перестала изображать изваяние и зашипела. Лучше поздно, чем некогда:

— Выпустите меня, вы… самый несносный, самый лицемерный…

— Самый грязный, — также шепотом подсказал мне Конвей.

Беру все похвалы в его адрес обратно! Он только и выдумывает, как осложнить мне жизнь. Теперь вознамерился вывести в люди.

Графиня бросилась устранять неловкость.

— Не устаю повторять, что вы единственный рыцарь нашего времени, мэр Конвей. Осчастливили бедную девушку. Ни один из лордов не стал бы так заботиться о своей… своей служащей.

Ее мотивы понятны. Пусть хоть гиену на поводке с собой притащит, лишь бы пришел и протанцевал с ее дочками. Однако каждое обращение ко мне в ее устах звучало непристойно. Хороша матрона.

Дамы, сообразив, что пройти в дом и выпить чаю их не позовут, засобирались. Герцог извинился несколько раз, кивая на то, что он уже уезжает.

На пороге слово вдруг взяла Зиндия, такая же ядовитая, как матушка и сестрица.

— Позвольте, Ваша Светлость, а что за слухи, что вы снова принимаете у себя? Это закрытые вечеринки, чтобы показать приятелем свою наемницу и ее таланты, или мы все получим приглашения? Ну, пожалуйста-пожалуйста, — она захлопала в ладоши. — У вас такой особняк, такой парк. Вы бы напомнили всем нам, что такое утонченный вкус.

Мэр выдал нечто невразумительное, что невозможно было трактовать как «да» или «нет». Девицы с грозной родительницей наконец проследовали к ожидавшему их экипажу. Мы снова остались вдвоем.

Конвей разжал руки, а я избегала смотреть ему в глаза.

— Я снова заслужил пощечину? — буднично поинтересовался он.

— Несколько, — глухо заявила я. — У нас с вами даже договор не подписан, а что будет дальше? Я не представляю, что вам взбредет в голову через минуту.

Герцог потер переносицу. Это значило, что он озадачен.

— Вообще-то я скучен и предсказуем. Любой высший демон вам это подтвердит.

Я вздрогнула. Почему Конвей не человек? Тогда мне было бы с ним проще.

— Мисс Вустер, я импровизировал вынужденно. Раз нас все равно застали обнимающимися, то почему не извлечь из этого пользу и не вывести вас в свет… Рядом со мной вам откроются все двери.

Это на что он сейчас намекает? На клятого демона, или опять сводничество? Смотрит, однако, с напряжением. Словно выпустить меня стоило ему немало усилий.

— Вы окончательно разрушили мою репутацию.

Я поспешила к лестнице. Платье надо сменить. Такими темпами я перейду на униформу горничной.

— Разве у вас была репутация?

Негодяй произнес это, убедившись, что я отошла достаточно далеко.

Я напевала песенку о почившем мяснике до самой спальни — чтобы не скатиться ни в слезы, ни в истерический смех.

Глава 24

Лакей уже дважды стучался и напоминал, что в пять часов мы с герцогом уезжаем выпить чаю. Я же не возражала. Но стрелка стремительно ползла к роковой отметке, а я продолжала крутиться у зеркала.

Перед тем, как выпуститься на вольные хлеба, каждая из наемниц прослушивала курс, посвященный культуре и традициям этого мира. Мы даже сдавали экзамен, влиявший на баллы в личном деле, — то есть в конечном итоге на должность, на которую девушка могла бы претендовать.

Так что у меня не было проблем с тем, как вести себя в адском обществе, — от среднего и до самого высшего. Я знала, какое платье уместно на утреннюю прогулку, а какое следует надеть к вечернему чаю. Но вот незадача, мой гардероб не интересовался моим мнением.

Из пригодных платьев осталось всего несколько. В коричневом, которое вчера пришлось очищать от какао, я себе нравилась. Со всех сторон приличная леди. С другой стороны, отражение в зеркале недвусмысленно намекало, что я опять попаду в эпицентр сплетен.

Мэр Конвей мог угощать любовницу, а также обсуждать дела — допустим, благотворительность или открытие пансионата — с дамой своего круга, но что ему делать рядом с серой (ой, то есть коричневой) мышью?

Мои сомнения разрешил тот факт, что пятно не исчезло, как я было решила при искусственном свете, — и наряд пора сдавать в стирку.

Тогда я встряхнула платье, которое Выш доставил этим утром, пока я спала. Мой любимый оттенок темного-зеленого, такой неброский… Но для выхода в люди оно тоже не очень годилось. Слишком скромное, почти сельское, да еще с открытыми руками. Если закутаться в шаль, то вполне, но палантины больше подходили для ношения в паркак — в общем, для прогулок, а не для рестораций.

Выбора не было. Я распаковала сверток с тяжелым шерстяным платьем в классическую клетку. Уже не зима и даже не ранняя весна, но можно будет сказать Конвею, что я постоянно мерзну. Он и так уверен, что я свалюсь при малейшем дуновении колючего местного ветра.

В этом платье я посещала клиентов, раз в год ходила в муниципалитет подтверждать лицензии и раз в квартал — в центр наемниц, чтобы сдавать отчет.

Других платьев Выш не принес, что и неудивительно. Лепрекон не любил рыться в шкафах, да еще с женской одеждой, если там не спрятаны монеты.

Сама хороша! За два дня не изыскала возможность вернуться в «Лепестки» за вещами. Все потому, что я до сих пор рассчитывала, что не задержусь здесь надолго.

Меня отвлек непривычный звук. Перо на столе заскрипело само. Перед этим из стопки отделился верхний лист и улегся перед чернильницей. Я встречала такие приборы и раньше, несмотря на то, что в нашем