Маленькое сердце - Лила Каттен

Посмотрев на экран мобильного, я обнаружил тот факт, что стою в ее дворе уже минут двадцать.

– Нужно что-то делать, – проворчал себе под нос, убирая телефон обратно, но он внезапно завибрировал. Коротко, издав звук капли на входящее смс.

«Прости», – гласило оно мягким голосом Есении, а еще я буквально чувствовал, точнее, видел, как она вытирает мокрые глаза.

Ситуация и причины тут же всплыли в памяти. Лавина правды, ударившей мне по голове, а потом холодное «Пока».

Я был все еще зол, даже если не хотел, чтобы она плакала.

«Ты можешь иметь достаточно смелости, чтобы сказать это и еще многое другое мне в глаза?»

Ответ пришел мгновенно.

«Я бы очень хотела получить шанс все исправить и рассказать…»

Запустив в, ставшие слишком длинными, волосы руку, я облокотился на дверь машины, локтем, вытягивая пряди между пальцев, очевидно нервничая, пока писал ответ.

«Никто не отнимал у тебя этот шанс, детка, поверь мне».

Она молчала. Долго. По крайней мере, прошло почти две минуты, пока я не получил еще одно уведомление: «Пожалуйста, скажи, что ты здесь».

Несмотря на очевидный тон ее сообщения и саму ситуацию, я улыбнулся.

«Тебе лучше надеть куртку и быть готовой в течение трех минут».

Я поднялся на ее этаж за четыре, потому что, когда вошел, лифт уехал и остановился на пятом, потом спустился ко мне на первый.

И разъехавшиеся створки, когда я поднялся, открыли мне обзор на спешащую от своей двери прямо ко мне навстречу девушки.

Когда она столкнулась со мной взглядом, мир замер, как и всегда делал это.

Я был зол на недосказанность, на ее молчание и такое жестокое во многих смыслах прощание в обед, но я был чертовски рад, что она переживала и спешила все объяснить. Однако я не был зол на то, что внутри нее живет и развивается частичка другого мужчины. Сейчас я это знал, опуская глаза вниз. Потому что так бывает. И я не собирался спорить с самим собой по этому поводу.

Она остановилась, и я выставил руки, чтобы двери не закрылись.

– Ты ведь собираешься войти, не так ли?

Она будто очнулась и моргнула, затем вошла ко мне в лифт и сжала пальцы на руках, когда я встал к ней лицом, нажав на кнопку первого этажа.

Мне хотелось сказать что-то, чтобы атмосфера не вздумала накаляться, но Есения нашла другой способ это сделать.

Она шагнула ко мне и обхватила за плечи, в самом крепком объятии, что я когда-либо мог ощущать.

Веки опустились с каким-то облегчением, и я поднял руки, прижимая ее к себе, наслаждаясь все тем же ароматом. Ароматом единственной женщины, которую я хотел обнимать вот так каждый день.

Мы вышли из подъезда и направились к машине, но я остановился.

– Я не планировал ничего, поэтому мы поговорим там, где тебе будет удобно: кафе, салон автомобиля, квартира, улица неважно

Она замерла и посмотрела в сторону детской площадки.

– Сегодня хорошая погода.

Я кивнул, и мы пошли именно туда.

– Только не садись, она холодная, – остановил ее порыв прямо у качелей.

– У меня длинная куртка, Макар, – попыталась настоять, но я не хотел рисковать.

– Постой минуту.

Взяв из машины кофту, которую забыл на днях отнести в квартиру, быстро вернулся к ожидающей девушке и постелил на сидушке.

– Спасибо, – она с улыбкой опустилась на качели, и тут же ее улыбка потускнела.

Встав напротив я бы хотел видеть ее лицо, но фонари располагались не в мою пользу, и в итоге она оказалась в тени.

– Я не готовила речи, но думала о том, что скажу, если ты захочешь меня снова увидеть.

– Почему я бы не захотел тебя видеть, по-твоему?

Она не ожидала такого вопроса, поэтому не сразу ответила, но перед этим опустила голову и качнулась, отталкиваясь носочком от земли.

– Я обманула.

– Обманула?

– Точнее, не сказала о беременности. И я бы поняла тебя, честно.

Она определенно не понимала.

– Поняла бы меня?

– Конечно, – голос девушки стал немного громче. – Ты же, очевидно, надеялся на что-то. Даже короткое, но бурное и запоминающееся. А оказалось, что я беременна от другого мужчины, кому это вообще надо? Тем более я оставляю этого ребенка.

Я закусил внутреннюю сторону щеки, потому что она не только не понимала. К этому она приплела то, что она видела каждый раз во мне. Возможно дело в том, что я не дал ей повода доверять из-за короткого срока нашего знакомства, но все же, ее волновал проклятый возраст. Для нее я был двадцатичетырехлетним оболтусом, желающим заниматься только сексом без обязательств, каким был ее бывший на десять лет старше меня. Такая вот, несправедливая арифметика.

– Это именно то, что ты видишь? Или это твой страх?

Она подняла голову, и в зрачках показались блики неярких огоньков, окружающих нас: свет в окнах, свет поворачивающих машин и отражения в снегу. Она смотрела в мои глаза, а я ждал ответ.

– Тебе не нужно это, Макар. Сейчас не видно живота и кажется, что все в порядке, ничего страшного не произошло. Но потом… ты устанешь от моего токсикоза, от ворочающегося внутри меня младенца и лезущего на нос живота. Я перестану быть желанной, а ты только и будешь думать о том, что во всем виноват ребенок, а он даже не твой.

Она плакала, а я сжал кулаки посильней, чтобы моя злость фокусировалась в них, пока я не успокоюсь.

– Впечатляющая характеристика, ничего не скажешь, – я коротко хохотнул и сунул руки в карманы.

– Это правда.

Она снова пыталась меня убедить в том, что я именно такой.

– Твоя правда, не моя. Потому что я чертовски зол, Есения. А сейчас еще больше.

– Я понима…

– Ни ничерта не понимаешь. Ноль. Ни единого процента моей злости ты не понимаешь, – перебил я и покрутился вокруг себя, почесав затылок. – Хочешь знать страшно ли мне? Охренеть, как страшно. Но в первую очередь я думаю с момента, как ты сказала мне, что обед отменяется, о том, почему я недостоин объяснений.

– Что?

– Ты даже не посчитала