Гувернантка для чешуйчатой прелести. Переполох в королевском дворце - Дора Коуст

– Хотите подойти ко мне – докажите, что это вы, – процедила я, не упуская мага из виду ни на миг.

– Доказать?! – разъярился герцог пуще прежнего. – Почему ты не рассказала мне о притязаниях Световолда?! Почему не попросила защиты?! Одно твое слово, Алария, и я бы к чертям спалил и леди Нахль, и ее куртизанку, едва они явились! Тебя продали – ты это понимаешь?! А ты собрала свои вещи и добровольно оставила мой дом!

Каждое слово било наотмашь. Хлестко, больно, в самую сердцевину. Был ли герцог Трудо прав? На этот вопрос я могла бы ответить только словосочетанием: “Да, но…” – потому что этих самых но в моей жизни вдруг оказалось слишком много.

– Я добровольно собрала свои вещи, потому что повязана договором, который подписала в момент поступления, – все же смогла я ответить, не позволив себе глупо разрыдаться. – Докажите, что это вы.

– При нашей встрече в моем поместье ты попыталась представиться леди Африль. Этого достаточно, Алария, чтобы ты наконец убрала клинок? – спросил он, явно находясь на грани.

А я вот была не уверена, что мне стоило опускать оружие. Судя по всему, мне предстоял неприятный разговор, у которого запросто могли появиться свидетели. А мне лишние уши были ни к чему. Потому что одним желанием и пылкой речью мои проблемы, к сожалению, было не исправить. Наоборот, они могли усложнить все в разы.

– Уходите, – попросила я тихо.

– Что, прости, дорогая? Повтори, пожалуйста, что ты сказала? – произнес он обманчиво мягко.

– Уходите, – вновь попросила я, продолжая стоять в подходящей для сражения стойке. – Вам не нужны мои проблемы, Ваше Светлейшество. Вам за глаза хватает своих, а со своими я разберусь сама.

– Убьешь монарха в его попытке завладеть тобой? – поинтересовался он с неожиданным любопытством, но то была лишь секундная передышка.

Пламя все же вырвалось из его глаз, но не причинило мне вреда. Лишь окружило то место, где я стояла, вставая вокруг меня нерушимой стеной с одним-единственным выходом.

Шагнуть я могла только в руки Дэйривза.

– Идиотка! – выплюнул он рассерженно и грубо дернул меня за плечи, сокращая то ничтожное расстояние, что еще оставалось между нами.

Его губы накрыли мои с чистейшей яростью. Он терзал их, кусал, причиняя боль, но не отпускал, не давал сделать лишнего вдоха, позволяя пить лишь свое дыхание. Я дышала им в этот миг. Я жила им в этот миг. А слезы все так же катились против воли, но это были слезы облегчения, потому что теперь он знал.

Не обо всем, к сожалению, но знал и не отвергал. И от этого снова хотелось жить.

Клинок выпал из моей ослабевшей руки. Увлекшись таким долгожданным поцелуем, объятиями, в которых хотелось раствориться, я не сразу заметила движение. Слегка приподняв меня над каменным полом, герцог Трудо разместил мои туфли ровно поверх своих сапог.

И продолжал при этом целовать. И держал все так же крепко. И…

Когда он вместе со мной шагнул на балюстраду, перехватив меня словно младенца, я в ужасе распахнула глаза.

Еще один шаг в пустоту опрокинул нас прямо вниз, но крик, рвущийся из моей груди, мужчина заглушил поцелуем.

Кажется, Вейола и Берана оказались правы. Этой ночью из королевского дворца меня попросту выкрали.

Глава 5. Слепая страсть

Каково это – летать, словно птица? Бороздить небесное одеяло, разрезая синюю гладь или белый пух облаков. Каково это – расправлять крылья? Ловить ими ветер и раскрывать, будто в танце. И складывать. Чтобы камнем полететь вниз, зажмуриться и вновь растянуть их у земли в самые последние секунды, ощущая уже не страх, а ужас, нахлынувший вместе с адреналином.

Я не знала. Полноценное ощущение полета мне было недоступно до этого мига. Даже родись я с примесью драконьей крови, женщинам этот дар попросту был неподвластен. Они не имели иной ипостаси, кроме человеческой, но их крыльями становились их мужчины.

Не для каждой. Лишь для той самой, перед кем можно позволить себе быть уязвимым. Потому что проще всего убить дракона именно в момент оборота.

Я понимала, что Дэйривз собирался обернуться. На то, чтобы осознать это, у меня был всего лишь миг. Герцог продолжал меня целовать, пока мы летели вниз, продолжал прижимать к себе столь крепко, словно пытался соединиться со мной, вжать меня в себя, спрятать в себе.

И если бы он только знал, насколько сильно я желала того же. Хотела его оборота, чтобы оказаться на могучей шее, прижаться к ней всем телом и ощутить под ладонями каждую теплую чешуйку. Хотела этого полета, чтобы ветер пронизывал каждую клеточку тела и можно было попробовать дотянуться до неба или даже выкрасть с него звезду.

Хотела покинуть королевский дворец, навсегда позабыть о проблемах и прошлом, навсегда вычеркнуть из памяти черные дни и ткать свое полотно жизни лишь из светлых.

Я хотела сбежать, наплевав на все! Но не могла позволить себе эту роскошь. Потому и оторвалась от его губ. С трудом, превозмогая себя, но оторвалась, чтобы прошептать четыре проклятых слова:

– Мне нельзя покидать дворец.

Больше всего на свете в этот миг я боялась вопросов, на которые не могла ответить. Боялась, что время уже упущено и затуманенный страстью разум дракона не позволит ему отреагировать адекватно.

Однако герцог Трудо удивил. Затянутый поволокой взгляд изменился и стал осмысленным, а его тело, явно готовящееся к обороту, закаменело. Его будто охватило напряжение, впившееся в каждую литую мышцу.

В следующее мгновение наш полет вниз ощутимо замедлился. Я почувствовала потоки чужеродной маги, что мягко подхватили нас и практически поставили на землю. Но это герцога. Я же кое-как выбралась из его крепких объятий и с трудом обрела равновесие.

Что из себя представляла моя прическа после столь стремительного падения, даже думать не желала. Зато отчетливо понимала, что нас здесь могут увидеть. Если стражники заметят нас на дорожке, то обязательно доложат куда надо, а там…

Мне очень повезет, если бравая гвардия ради красного словца не приврет что-нибудь от себя. Уже третья прилюдная встреча с герцогом мне и без того наверняка аукнется.

– Я планировал поговорить с тобой в другом месте, – произнес Дэйривз приглушенно, тем самым вырывая меня из облака мыслей.

На дне его болотного цвета глаз все еще плескалось пламя страсти, но дракон пока держал себя в