Свет из прошлого - Надежда Васильевна Ефремова

меня принял, увидел во мне перспективного работника! Иногда мне приходилось брать в магазин Олю, меня это очень тяготило, мне было стыдно, а его это вообще не смущало! А теперь и вовсе он отдал нам с Олей свой дом! Этот человек стал мне близким и дорогим, мне очень надо его найти!

— Ты же подала в розыск?

— Подала, ищут.

— Я правда не могу предположить, где он мог бы быть и с кем общался. Правда, доча! — вдруг мягко заговорила мать.

— Жаль. Что же мне делать? Если честно, я не могу поверить, что ты была когда-то замужем за моим шефом.

— На самом деле и я не могла никак предположить, что так вообще может быть! Много лет прошло, история уже как-то подзатерлась в памяти и покрылась толстым слоем пыли. А тут на тебе. Ты еще и работала у него! С ума сойти! Да я чуть в обморок в субботу не упала, когда увидела те фотографии.

— Я заметила, что ты как-то странно начала себя вести.

— Да этого просто не может быть, что его присутствие оказалось таким близким! Столько лет прошло!

— Что у вас случилось тогда? Почему вы расстались?

— Он оказался не тем человеком, каким казался. Ему дали хорошую должность, а он подвел целый завод! Самоуправство, хищение средств, злоупотребление служебным положением. Позор на всю семью. Громкое дело было. Меня с работы выгнали из-за этого. Понятное дело — жена уголовника, да еще и какого! Дома обыски, кошмар! Я даже вспоминать не хочу! Мороз по коже. Допросы бесконечные, мгновенное недоверие и презрение окружающих.

Светлана Валерьевна встала и подошла к окну, обнимая себя руками и ежась, будто сильно замерзла. Марина слушала, боясь издать любой звук, чтобы не спугнуть этого важного рассказа.

— Пришлось уехать. Поменять все: круг общения, место жительства, снова искать работу. Потом стало еще сложнее. — Светлана Валерьевна закрыла лицо руками, резко выдохнула и отвернулась от окна. — Родители очень помогали, иначе я бы не выдержала, не смогла бы справиться. Совсем молодая была, не знала, что делать. Совсем не знала. Было страшно, больно, обидно. Было очень жутко. Я осталась одна со своими чувствами. Родители — это прекрасно, это мне очень повезло, что они от меня не отвернулись, но опора пропала. Я чувствовала себя счастливой, замужней. Жизнь только началась, заиграла красками! И потом все это так грубо оборвалось! Не знаю, как мои нервы выдержали, как не угодила в сумасшедший дом. Много времени понадобилось, чтобы я как-то реабилитировалась в обществе, да даже перед самой собой. Рана на сердце глубокая, она не зажила до сих пор. Просто в один миг жизнь как-то… сломалась… Ни полноценной семьи, ни почвы устойчивой под ногами.

— Мама, а ты… ты была ему верна? Не было другого мужчины у тебя?

— Нет, не было другого. Конечно, была верна. Раньше не принято было по десять мужиков иметь! — рассердилась Светлана Валерьевна.

— Вот это номер!

У Марины по телу пробежали мурашки, она взяла со стола фотографию и стала разглядывать.

— Интересный мужчина, симпатичный.

— Это да. Только поступил совсем некрасиво. Совсем. Ему столько людей доверяли, а он… так всех подвел. Куда ему столько денег было? Зачем? Лучше же жить спокойно да честным трудом зарабатывать, как все нормальные люди! Нет, надо заграбастать чужое! Людей подставить, жену!

— Мам, а ты никогда не допускала мысли, что он может быть не виноват?

— Что? Не мог он быть не виноват, Марина!

— Почему же?

— Должность не та была, понимаешь? Он стал молодым руководителем, вот руки-то и зачесались. Он же на начальственном месте это сделал, никто не мог его заставить! Кто? Подчиненные, что ли? Рабочие? Да там все так сложилось, что все понятно было. И расследование было, в общем… что об этом говорить-то теперь, мусолить?

— Потому что это важно. Мне он рассказывал, что не был виноват, мам.

— Конечно, что он тебе еще мог сказать? Кто будет в таком признаваться-то? Тем более что это прошлая жизнь, он, видишь, новую начал.

— Какую новую, мама? Ты о чем говоришь? Он фото ваши хранит, твои фото! У него нет другой жизни, она одна, он до сих пор той жизнью живет! Если вообще живет еще, конечно! Но мне очень хочется, чтобы он жил… любой жизнью, лишь бы жил… Ты тоже новой жизни не завела. Значит, вы любили друг друга.

— Хм, любили! Громко сказано! Когда любят — берегут, а не рискуют, не подвергают свою семью опасности!

— Наверняка есть те, кто мог его подставить. Он же не один там работал, и не директором был, верно?

— Да, начальник отдела.

— Ну вот. Сколько отделов-то было? И у каждого свой начальник, ему они не подчинялись. Значит, с чьей-то дороги надо было его убрать, пока директором не стал. Может, он, наоборот, слишком честным был и не давал кому-нибудь воровать на предприятии, например.

— Скажешь тоже! Следователи, думаешь, глупее тебя были?

— Конечно, не глупее. Но ты знаешь, чем в итоге дело-то кончилось?

— Нет, говорю же, мне пришлось уехать. Нам говорили, что ему не меньше двадцати лет светит! И чего мне было ждать? Его забрали. Прошел месяц, другой. Я не могла больше находиться в обществе, где меня тоже обвиняли, да еще и без работы! Мне нужно было как-то жить дальше!

— И ты подала на развод?

— Да, в ЗАГСе тоже знали эту историю, весь город знал. Обвинение предъявлено, меня уже тоже уволили от греха подальше. Вот и развели не мешкая. Быстро развели.

— А в другой город ты уехала, это сюда, к родителям?

— Да. Вот так получилось, доча, сначала я на сносях в родительский дом вернулась. Но у меня и мать, и отец были. А потом и ты повторила историю — с Оленькой на руках прибежала, только у тебя одна мать была. Только бы у Оли такого не случилось! Бога молю!

— Мам…

— А?

— На сносях ты приехала?

Светлана Валерьевна поняла, что сболтнула лишнего, и напряженным взглядом смотрела на дочь, не зная, что делать.

— Да и так все понятно, мам. Ладно, мам, пойду я. Извини, что растревожила сердце твое, но ведь это и моя история. Темнеет уже, а мне завтра на работу.

Марина встала, подошла к маме, обняла и поцеловала ее в голову. У самой двери она повернулась и спросила:

— Мне нужно от тебя все-таки услышать конкретный ответ. Скажи, Эрнест Петрович — мой отец?

— Да, Марина.

— А он знал?

— Нет.

— Спасибо, мам. Я попробую найти его.

— Удачи тебе, доченька.

— Мамуль,