Нежданный гость - Татьяна Алферьева

Бережки были последним человеческим поселением на пути. Дальше предстояло двигаться дикими землями. Поэтому мы пополнили запасы снеди, овса и купили ещё по одному одеялу, чтобы не замёрзнуть, ночуя под открытым небом.

Лишь когда наши кони по брюхо увязли в белоснежной, не тронутой ни дорогой, ни тропкой целине бескрайней пустоши, я сообразила, чем мне грозит возвращение, и натянула поводья.

– Киар, как я поеду обратно одна?

Ташид, успевший обогнать меня на полтора лошадиных корпуса, обернулся и выразительно приподнял брови:

– Что тебя смущает?

Нестерпимо захотелось скатать снежок и запустить им в самолюбивого молодчика. Только о себе думает! В одиночку пересекать подобное место без дара? А если снег пойдёт, ветер подует и заметёт наши следы, что мне послужит ориентиром? То-то обрадуются волки такой лёгкой поживе. Хотя… Почему это без дара? Когда мы с ташидом расстанемся, сила вернётся ко мне в полном объёме.

Мужчина понял по выражению моего лица, что собеседница наконец-то дотумкала до здравой мысли, и поехал дальше. Тем не менее от снежка я отказалась лишь по причине того, что скатать рассыпчатый снег в тугой шар получилось бы разве что голыми руками, которые потом не отогреет даже чувство удовлетворения от содеянного.

К полудню до сих пор пустынная местность сменилась холмистым редколесьем. Кое-где из снега виднелись большие каменные валуны. Давно маячащая на горизонте скальная гряда постепенно росла вверх, ощетинившись острыми пиками вершин.

Для дневного перекуса мы сделали полноценный привал, чтобы погреться у костра и размять скрюченные от долгой верховой езды ноги. Как я и опасалась, пошёл снег, пока редкий и ленивый, однако, судя по наползающим с севера тучам, ничто не мешало ему в скором времени перерасти в обильный снегопад, а то и в полноценный буран.

– Далеко ещё? – с тревогой глядя на темнеющий небосвод, спросила я у Киара. Зирг был единственным человеческим поселением, расположенным практически на самой границе с Хаттаном. Знала бы, чем всё закончится, сидела бы дома, ждала, пока моему гостю полегчает и наша с ним связь ослабнет. Но нет! Захотелось приключений, в результате чего теперь мёрзну посреди безлюдных заснеженных земель в компании мужчины, которому плевать, как я буду выбираться обратно, и, что самое обидное, даже обвинить в этом, кроме себя, некого.

– К вечеру будем на месте.

Чудесно! Только я вообразила, что хуже, чем есть, быть не может, как действительность тут же заверила меня в обратном.

Над ухом раздался странный фыркающий звук, шею обдало тёплым дыханием. Вроде бы ничего смертельно опасного или ужасного не произошло (да и кто бы смог средь бела дня тайком к нам подкрасться), но я с испуганным визгом отшатнулась к Киару в поисках защиты. Мужчина с готовностью обнял за талию и притянул вплотную к себе.

Оказалось, меня разыграл собственный конь, соблазнившийся кусочком хлеба, который рассеянная хозяйка задумчиво вертела в руках. Скормив негоднику приглянувшееся лакомство, я хотела было вернуться на своё место, однако Киаритэй не отпустил:

– Так теплее.

Он даже подтянул меня повыше и усадил к себе на колени. Молодец какой: трепетно заботится о своём источнике жизненной силы. Однако в обнимку действительно уютнее. И совсем не страшно…

Я расслабилась и положила голову ташиду на плечо, пряча в его меховом воротнике лицо от постепенно усиливающегося ветра. Надо признать, за прошедшие несколько дней я привыкла к присутствию этого мужчины в своей жизни. Неужели мне будет его не хватать? Глупости. Это с ним мне не хватает моего дара. Поскорей бы уже расстаться.

– Как думаешь, что случилось с остальными?

– Кого-то убили, кого-то также подкинули на порог к ведуну.

Мы поразительным образом научились понимать друг друга с полуслова.

– Зачем?

Я знала ответ, но хотела услышать его от Киара.

– Чтобы очернить Хаттан и развязать войну.

– Зачем? – эхом повторила вопрос.

– Ради власти.

– Это сделал кто-то из своих? – догадалась я и выпрямилась, чтобы посмотреть ташиду в лицо. Он выглядел очень сосредоточенным и как всегда бесстрастным. – Междоусобица с привлечением внешних союзников? Но это глупо!

– Почему? – настала очередь Киаритэя задавать вопросы.

– Если Равия и Арлия объединятся, Хаттан может потерять свой суверенитет и стать вассальным государством.

– Даже вассальному государству нужен правитель, – с усмешкой заметил ташид, а затем без плавного перехода предложил: – Давай разойдёмся здесь. Тогда ты успеешь до темноты вернуться в Бережки.

Я растерянно на него уставилась, хотя сама недавно желала того же.

– Ты уверен, что сможешь один доехать до границы?

– Да.

Его голос не дрогнул, но…

– Я тоже не зря провёл это утро. – Мужчина дотронулся до груди, будто бы там за пазухой лежало что-то ценное. Письмо?

Он вдруг обхватил меня покрепче, без особого труда поднялся на ноги и только потом поставил на землю.

Глядя, как Киар навьючивает на сёдла наши одеяла, я наконец-то догадалась, что к чему. Устное послание будет или письменное, живой его привезёт или мёртвый – какая разница? Главное, оно будет доставлено.

– Что ты делаешь?

Ташид зачем-то привязал поводья своей кобылы к седлу моего коня.

– Она мне больше не нужна. Садись.

– Но…

– Я уйду первым. Будь осторожна по дороге назад. Воспользуйся даром, чтобы не сбиться с пути.

– Подожди, – я тряхнула головой, до сих пор не веря, что вот так нелепо всё закончится – наши старания и мучения пойдут прахом из-за каких-то там сведений государственной важности, которые вполне могли устареть за время путешествия. – До границы ещё далеко. У тебя не хватит сил пешком до неё добраться. Поехали вместе.

– Прощай, Тайрин. Спасибо тебе. – В советчиках этот мужчина изначально не нуждался, а теперь ещё и в помощниках.

Он отвернулся, чтобы потушить и закидать снегом костёр.

Ну как хочешь! Я сделала всё, что могла, и даже больше. Вполне возможно, скоро мы официально станем врагами. Поэтому происходящее сейчас – выгодный для меня расклад. Надо радоваться.

Однако, радоваться не получалось…

Я вскочила верхом. Снегопад за время посиделок заметно усилился. Представила, как ташид величественно-медленно удаляется, осыпаемый белыми хлопьями, будто лепестками роз, а затем картинно заваливается набок… Вместо смешка из груди