Академия Пустоши. Турнир Истинных - Елизавета Рождественская

будут, поэтому пришлось прибегнуть к грубой мужской силе. Честно, думал, Мирра огреет меня боевым заклятием, но она подозрительно покорно затихла, безвольно покачиваясь на моём плече. А сейчас просто молча изучала видневшийся из окна двор академии, красиво подсвеченный магическими огнями.

– Итак, – осторожно нарушил я молчание, – объяснишь ты мне, наконец, что произошло? Откуда появилась метка? Кто об этом знает и… твой истинный… Это тот самый жених, от которого ты сбежала сюда?

Мирей вздрогнула, опустила руки, сжала и разжала кулаки, а потом коротко выдохнула и повернулась ко мне.

– Знаешь, что, де Баллио… – обманчиво спокойно проговорила она. – Как же ты меня бесишь! Харгов ты придурок!

Резким движением Мирра скинула на пол куртку и стянула перчатки, закрывавшие её руки до локтя.

– Ты всегда такой был! Видел только то, что хотел! Слышал только себя! Как же я устала от тебя! Ото всех!

Она подошла ко мне, схватила за руку и развернула моё предплечье, приложив к нему своё.

– Смотри! Ничего не замечаешь?

Я уставился на наши руки. Метка Мирей изменилась с момента, когда я видел её первый раз. От основного завитка, напоминавшего большое соцветие красуллы, которое украшало герб моей семьи, шли более ровные и резкие линии и переплетения. Такие же, какие я когда-то нанёс на свою руку в виде татуировки, маскирующей шрам. Я провёл по рубцу пальцем, вырисовывая похожий цветок, и ощутил, как ледяные искорки пробежались по всему телу.

– Удивительно, да? – усмехнулась Мирей, убирая руку. – Первая за сотни лет драконорождённая с меткой истинности, и как не повезло…

– Не повезло? – по-идиотски переспросил я, переводя на Мирей шокированный взгляд.

– Конечно! Ведь её истинный слепой идиот! – рявкнула девушка мне в лицо. – Тебе проще было отмахиваться от серьёзного разговора со мной несколько лет назад! А сейчас проще думать, что я бросила тебя из-за другого…

– А что мне было думать! – осознание ситуации разозлило. – Ты хоть слово мне сказала?! Хожу я такой несколько лет, думая, что любимая предала и огрела магией так, что чуть не сдох, а, оказывается, всё это время ношу на себе метку истинности, пока та самая любимая строит карьеру и всячески меня избегает. И я после этого идиот?!

– Я была напугана, а ты не слушал, – ответила Мирей. – Я совершила ошибку, потому что ты отмахнулся от моих страхов. Я идиотка, которая всё равно ждала, что ты найдёшь меня хотя бы для того, чтобы придушить… но ты уже строил новую жизнь, в то время как в меня вгоняли гвозди вины и заставляли верить, что в моей жизни нет другого исхода, кроме навязанной свадьбы…

Я замер, глядя на сотрясавшиеся в немых рыданиях плечи. В памяти снова воскрес тот день, когда Мирей в последний раз пришла ко мне. Она была бледна и собрана. Одетая в дорожный костюм, она застыла в дверях домика для гостей и не хотела проходить дальше, будто готовясь бежать в любой момент. Я тогда сильно поругался с отцом. Он объявил мне, что помолвка разорвана, и наговорил кучу гадостей о семье Френи и о Мирей. Все его обвинения в её двуличии я послал в пекло, вместе с наследством и титулом. И вот передо мной стояла моя любимая женщина, такая растерянная и несчастная. Но вместо утешения я только огрызался в ответ на её слова. Мне хотелось видеть перед собой ту Мирей Френи, которую я любил до беспамятства. Сильную, дерзкую, которая станет рядом со мной бок о бок и будет сражаться за нашу любовь. Но она говорила что-то о наших родителях, долге, о том, что не знает, что делать. В итоге я грубо перебил её, сказав, что устал от нотаций со всех сторон. Что если она меня разлюбила, значит, пусть так и скажет, а не пудрит мне мозги... Я вспомнил её взгляд, полный боли и обиды, вспомнил, как она сжала руку как раз в том месте, где сейчас покоилась наша связь.

– Как же глупо… – попятился и осел на кровать. – Бред какой-то… Ты можешь объяснить мне, почему моя метка похожа на шрам?

– Я пыталась разорвать связь, – прошептала Мирей.

– Зачем?

Злость и обида каменной крошкой осыпались на дно сердца и замерли. Всё стихло. Я перестал что-либо понимать.

– Я был беспечным идиотом, соглашусь, наверное… Всё в жизни давалось легко, даже любовь. Мы ведь были как одно целое… так почему? Почему ты не сказала прямо? Почему не попросила помощи?

Мирей дрожала. Она прошла к кровати Ланса и села, обхватив себя ладонями и растирая плечи.

– Возникновению метки предшествовала ссора наших родителей. Твой отец… он приказал мне разорвать помолвку. Возможно, понимал, что с тобой о разрыве говорить будет бесполезно, – она грустно усмехнулась. – Разве слушал ты кого-то на пути к желанной цели, Хью?

Мирей снова встала и подошла к окну.

– Твой отец сказал, что если я не порву с тобой, то мне и моей семье придётся туго. А потом я нашла своего отца. Бледный, нервно расстёгивавший верхние пуговицы рубашки… Он кричал и сыпал проклятиями в адрес вашей семьи… Я была в ужасе. На глазах рушилось всё, что было мне дорого. Тогда и проявилась метка. Сильные эмоции, связанные с тобой, пробудили её. И я тоже потеряла сознание… Возможно, так подействовал всплеск магии, не знаю… – Мирей судорожно выдохнула. – Пришла в себя на следующий день. У кровати сидела мама, она и объяснила, что со мной произошло. А потом… дала лист, на котором был описан ритуал разрыва. Всего ничего: слабый магический импульс, нужные слова, сильная эмоция.

– И ты пошла ко мне? – прошептал я севшим голосом.

– Не совсем так, – Мирей грустно улыбнулась. – Я не хотела рвать связь, говорила матери, что это шанс примирить наши семьи, но она запретила мне кому-то рассказывать о метке. Сказала, что я всех нас погублю, что погублю тебя…

– Мирей…

– Я не послушалась, но неделя под замком и болезнь отца, которому встреча с твоим родителем стоила потери части родовой магии, поселили сомнения. Я раз за разом перечитывала информацию на бумаге, но даже тогда не могла отказаться от нашей любви. Я сбежала и нашла тебя… лучше бы не искала…

Девушка всхлипнула и резко отёрла слёзы тыльной стороной ладони.

– Скорее всего, твоя