Подарок от лучшей подруги - Наталья Сергеевна Шадрина

К счастью, всё когда-нибудь заканчивается. Моё долгое, скучное лето тоже подошло к концу. В последних числах августа приехала Алинка, снова внося в мои спокойные однообразные будни хаос. Загоревшая, отдохнувшая и как всегда чем-то взбудораженная она ввалилась в нашу квартиру с огромным букетом гладиолусов.

— Это для твоей мамы, — вручила мне подруга цветы и, не дожидаясь приглашения, прошествовала в мою комнату.

Я осталась стоять в прихожей, соображая, куда же деть шикарный букет.

— Иди скорее сюда, — крикнула Алина. — Сейчас такое расскажу — упадешь!

Когда цветы были поставлены в самую большую вазу, я смогла присоединиться к подруге.

— Ритка! У меня жизнь решается! Понимаешь?! Я посоветоваться пришла.

— Алинка! Ты как всегда в своём репертуаре: не успела приехать, а у тебя уже что-то случилось!

— Давай без сарказма! Я такую кашу, оказывается, заварила — долго расхлёбывать придется.

— Рассказывай. Только всё по порядку — чётко и внятно, а не как ты любишь.

— Самая главная новость этого дня — Вовка в начале октября уходит в армию!

— Ничего себе!

— Вторая новость — из-за меня!

— Тебя всё лето в городе не было. Ты-то тут причём?

— А притом! Я тебя послушалась и написала прощальную записку, в которой всё ему объяснила и про разницу в возрасте, и про то, что он еще маленький и ещё много чего.

— И?

— Он всё неправильно понял! — выпалила Алинка. — Вовка решил, что армия сделает из него настоящего взрослого мужчину, тогда мы сможем быть вместе. Документы в институт он даже не пытался подать, а сразу пошёл в военкомат, где его приняли с распростёртыми объятиями.

— А как ты обо всём этом узнала?

— Не поверишь! Утром чемодан затаскивала и в коридоре с Вовкиной мамой столкнулась. Она сама со мной первая заговорила и стала о наболевшем рассказывать.

— То есть она знает, что всё это из-за тебя происходит?

— Скорее всего, нет. Иначе нормального разговора у нас бы не получилось. С её слов получается, что Вовка как с ума сошёл после моего отъезда: утром уходил из дома, вечером — приходил, ничего не ел, похудел сильно и всё телефон из рук не выпускал. Видимо, мне дозвониться пытался. А после своего дня рождения воспрял духом, улыбаться начал и «порадовал» маму своими планами на ближайший год.

— И что ты будешь теперь делать?

— Самое печальное, что сделать я уже ничего не могу! Обратно не отмотаешь! Даже если я сейчас с ним поговорю, это ничего не изменит.

— Да уж! Не пошло ему на пользу ни время, ни расстояние.

— Мне тоже не очень-то помогло.

Алинка чувствовала свою вину, и привести её в чувства у меня никак не получалось. Даже прогулка в парке и катание на каруселях, которые она просто обожала, не смогли поднять ей настроение.

— Я сдаюсь, — подняла я руки вверх, признавая своё поражение. — У меня больше нет вариантов, как тебя привести в чувства. Сегодня тебя ничего не радует.

— Спасибо, Ритка, что не бросаешь в трудную минуту, но мне как-то не до веселья. Ты только представь, что твой Рома уходит в армию, а подтолкнула его к этому решению ты сама. Как бы ты себя чувствовала?

— Он, к сожалению, не мой, и такими темпами вряд ли когда-нибудь станет. За всё время нашего знакомства, я его всего четыре раза видела, и то два раза случайно — на вокзале и на концерте.

Меня вдруг осенила догадка, которая многое могла бы объяснить.

— Алин! А у него, наверно, девушка есть, — глядя в глаза подруги, медленно проговорила я.

— С чего ты взяла? — удивилась она.

— Как-то весной я провожала тебя к родителям, и на перроне видела Ромку с молоденькой девушкой. Она к нему прижималась и плакала у него на плече.

— А ты ему тогда зачем?

— А я, видимо, мимолётное, сумасбродное приключение.

И так мне стало горько и противно от только что высказанного предположения.

— Ну, не знаю, — протянула Алина. — Странно как-то.

— Отчего же? Девочка у него молоденькая, наивная и непорочная. А парню секс нужен. Вот он и находит таких как я, которые на втором свидании готовы в лес ехать и из одежды выпрыгивают!

— Чего ты несёшь, Ритка?! У тебя же, кроме Сашки, и не было никого!

— Только Рома об этом не знает!

Возвращалась я домой расстроенная и подавленная. И Алинку не успокоила и себя накрутила. Что же нам с ней в личной жизни-то не везёт?!

В учебный процесс, начавшийся в первых числах сентября, я въезжала очень медленно и неохотно. После двух месяцев безделья мозг упорно отказывался работать. Хотелось спать, есть, гулять, но только не сидеть в душных кабинетах и не слушать монотонные лекции.

— Всего один год отучиться осталось! — щебетала под ухом Маринка. — Даже не верится.

— Чему ты радуешься?! Диплом придется писать, ГОСы сдавать.

— Это мелочи. Главное — заветные корочки получить, и вот ты уже не просто беззаботная студентка, а квалифицированный специалист и перед тобой открыты все дороги.

— Маринка — ты идеалистка, — усмехнулась я.

В аудиторию почти перед самым звонком вплыла Вера, удивительно похорошевшая за лето. Она была всё такой же, но что-то в ней неуловимо изменилось. Пропала девичья угловатость, появилась грация и мягкость в движениях.

— Таворина! — окрикнула её Маринка. — Ты где пропадала? Занятия еще на прошлой неделе начались! Для старосты это непростительная халатность.

Вера посмотрела на нас несколько свысока и с улыбкой сказала:

— А я больше не Таворина. У меня теперь другая фамилия.

— Как это? — удивилась Маринка.

— В конце августа я замуж вышла. Теперь я Вера Павловна Разникова.

— Вот это да! Поздравляем.

Староста степенно прошла на своё место и приготовилась к занятиям. Следом зашёл преподаватель и лекция началась.

— Когда она успела? — прошептала я, наклоняясь к подруге.

— Не знаю, что и сказать, — так же тихо ответила Маринка. — Я в шоке. У неё еще весной и парня-то не было. Она же всё с нами гулять ходила.

— На перемене пытать будем, — подмигнула я соседке по парте.

Как только прозвенел долгожданный звонок, мы с Маринкой подлетели к Вере и, подхватив под руки с обеих сторон, потянули её в коридор.

— Пойдём-ка с нами, Важная замужняя дама!

— Куда? — немного испуганно проговорила староста.

— Выйдем. Поговорим, — заявила Маринка.

Как только мы отошли подальше от любопытных глаз с нашей Верой стали происходить удивительные преображения. Её показная солидность куда-то исчезла, щеки раскраснелись, а глаза засверкали прежним блеском. Перед нами снова стояла весёлая девчонка-хохотушка, какой мы