Тафгай - Рейчел Рид

— У них есть все. Обратись к Ванессе. Она снабдит тебя всем необходимым, — небрежно сказал Фабиан, будто говорил о магазине спортивных товаров. Райан однозначно не собирался просить Ванессу ничем его снабжать. — Вот книжный.

Около получаса они провели в магазине, который, похоже, служил одновременно общественным пространством для докладов и семинаров. По всему залу были развешаны плакаты с анонсами различных мероприятий. Райану это понравилось, он планировал вернуться туда в ближайшее время.

После книжного они прогулялись до самого северного угла Виллиджа, перешли улицу и зашагали в обратном направлении, к дому Райана. По пути они не прекращали беседовать, а Фабиан то и дело указывал на бары, магазины и рестораны, которые ему нравились. Этот вечер стал одним из самых приятных на памяти Райана. Когда они дошли до его дома, он почувствовал неуместное желание поцеловать Фабиана на прощание. Или пригласить к себе.

— Значит, за игру в хоккей тебе нормально платят? — криво улыбнувшись, спросил Фабиан при виде сверкающей башни, где жил Райан.

— Неплохо, — пробормотал тот, смутившись.

В идеальном мире Фабиан зарабатывал бы не меньше денег, играя свою музыку, чем Райан, играя в хоккей.

— Мне понравился вечер. Рад, что мы снова встретились.

— Я тоже.

Боже, какие длинные у Фабиана были ресницы. С макияжем или без, он выглядел великолепно.

— Знаешь, — Фабиан изогнул губы в игривой, соблазнительной улыбке, которая одновременно восхищала и ужасала Райана, — из всех хоккеистов, которые жили с нами, ты был моим любимым.

Райан фыркнул.

— Я был лучшим из худших, так?

— О да. Безусловно.

— Мне нравилось жить с твоей семьей. С… тобой.

— Правда? — Фабиан стоял так близко, Райан боялся, что тот мог услышать, как бешено колотилось его сердце. — Когда ты вернешься в город?

— В следующую пятницу. В субботу вечером домашняя игра.

— По понедельникам в «Индиго» проходит открытый микрофон (мероприятие, на котором любой желающий может показать на сцене свое творчество — прим. пер.) — я показывал тебе это кафе во время нашей прогулки, — и я планирую выступить там как раз после твоего возвращения. Хочу доработать некоторые из этих новых песен.

— Ты приглашаешь?

На лице Фабиана снова появилась та игривая улыбка.

— Я небрежно бросаю тебе эту информацию в надежде, что ты придешь. Ни в коем случае не могу приглашать тебя смотреть, как на ощупь пробираюсь через новый материал. Это было бы невежливо.

Райан засмеялся.

— Я буду.

— Я не обижусь, если ты передумаешь.

А затем Фабиан потянулся к нему и поцеловал в щеку. Райана это застигло врасплох, он стоял неподвижно, едва осознавая, что происходило, пока все не закончилось.

— Доброй ночи, Райан.

Фабиан повернулся и ушел. Настолько быстро, что Райан только в спину ему смог пробормотать «доброй ночи», проводя пальцами по месту, где тот его поцеловал.

Глава 10

Игру в Оттаве отличали два интересных момента. Во-первых, тренер Купер объявил, что в воротах будет стоять Уайетт, поскольку звездный вратарь «Гардианс», Андерс Нильссон, нуждался в отдыхе, а, команда Оттваы, честно говоря, была ужасной. Точнее, тренер описывал способности этой команды, используя весьма вульгарные и гомофобные выражения, на которых Райан старался не зацикливаться.

Другим интересным моментом было то, что впервые Торонто играл против Оттавы с тех пор, как бывшая суперзвезда Бостона, Илья Розанов, летом подписал с ними контракт.

Не прошло и пяти минут первого периода, как Розанов сцепился с Далласом Кентом. Оба игрока славились острыми языками не меньше, чем способностью забивать голы, но ни один из них не умел вовремя остановиться. Это была работа Райана.

Во время игровой паузы Розанов довольно очевидно толкнул Кента. Судьи либо не видели этого, либо решили проигнорировать. Райан подъехал к двум суперзвездам, кричащим друг на друга, и очень неохотно оттащил Розанова от Кента.

Розанов повернулся и широко улыбнулся Райану, словно был рад его видеть.

— Прайс! Слава богу, ты здесь. Этот гоблин меня достает.

Райан поджал губы. «Гоблин». Забавное и точное описание Далласа Кента.

— Соси мой болт, Розанов! — огрызнулся Кент.

Розанов поморщился.

— Ни за что, блядь, спасибо.

За спиной у Райана хрипло рассмеялся Уайетт. Райан повернулся и покачал головой.

— Прости! — Уайетт поднял руку в гигантской перчатке. — Прости. Мне не стоит смеяться.

И Розанов, и Кент уехали на свои скамейки, поэтому Райан сказал:

— Не поощряй Розанова.

— Думаю, я смогу его полюбить.

У Райана не было никаких претензий к Розанову. Он играл с ним в Бостоне — в тот сезон команда даже выиграла Кубок Стэнли — и, хотя они не стали друзьями, Розанов всегда относился к нему по-доброму. Он был полной противоположностью Райану почти во всем — яркий и уверенный до неприличия — но Райан уважал его.

Несмотря на обмен колкостями между Розановым и Кентом на протяжении всего матча, для Райана тот прошел довольно спокойно. Даже весело. У Оттавы на самом деле не было настоящего тафгая, поэтому он знал, что вряд ли будет участвовать в каких-либо реальных драках. Большую часть игры он оттаскивал игроков Оттавы и Торонто друг от друга после свистка и болтал с Уайеттом.

И, как ни странно, с Розановым.

— Как там в Торонто? — спросил тот во время перерыва во втором периоде.

— Неплохо.

— Хреново, что тебе приходится играть с Кентом.

Райан ничего не ответил, но спросил:

— А как в Оттаве?

— Не так плохо, как я думал.

По его мнению, Оттава вообще не подходила Розанову. Как и все остальные, Райан удивился, когда в июле Оттава объявила о подписании контракта с ним. Илья Розанов был ярким и шумным, обладал коллекцией европейских спорткаров и репутацией дамского угодника. Райан ожидал, что тот отправится куда-нибудь в Нью-Йорк или Лос-Анджелес, или, может быть, во Флориду, поскольку столь талантливый игрок, как Розанов, мог выбирать, с кем подписывать контракт. Оттава казались случайным и непонятным выбором.

В третьем периоде произошло нечто невероятное: Райан забил гол. Он владел шайбой на синей линии и, не видя лучших вариантов, просто сделал бросок в сторону ворот, надеясь, что кто-нибудь получит возможность добить. Но вратарь «Оттавы» пропустил шайбу, та пролетела над его плечом и врезалась сетку.

— Срань господня, Прайс, — пропел Розанов, когда Райан проезжал мимо скамейки «Оттавы».