Нежная и бесстрашная - Андреа Кейн

— Вальс, — заметил Ройс, выпрямился, взял из рук Бреанны пустой бокал и поставил его на поднос. — Не окажете ли мне честь потанцевать со мной? — Он протянул руку и взглянул ей прямо в глаза своими иссиня-черными глазами. — Между прочим, я не виню всех этих мужчин за то, что они пытаются завладеть вашим вниманием. Вы настолько красивы, что просто дух захватывает.

Бреанна машинально вложила свою руку в его ладонь.

— Да, — пролепетала она в ответ на его приглашение. — Благодарю вас.

— Отлично.

Ройс вывел ее на середину залы и закружил. Прикосновение его рук обжигало. Она чувствовала это даже сквозь перчатки и тонкую ткань платья. И впервые Бреанна поняла, почему многие считают этот танец неприличным. Хотя вряд ли танцуют его, выпив предварительно три порции пунша на голодный желудок. И все-таки вальс — он какой-то особенный. И отличается от прочих танцев не только движениями…

— Пока что все идет хорошо, — прошептал Ройс, оторвав ее от размышлений, которым она предавалась.

Бреанна моргнула и внезапно заметила, что лицо партнера расплывается у нее перед глазами.

— Что идет хорошо?

— Ваш вечер, — улыбнулся он. — Пока никаких незваных гостей не появилось.

— А-а… — Она кивнула и внезапно почувствовала леденящий ужас, с которым не под силу было справиться даже пуншу.

Ройс нахмурился, видимо, почувствовав ее состояние.

— Простите. Я не собирался пугать вас. Вам уже и без того досталось.

— Ничего, это ваша работа. Кроме того, я все равно не могу об этом забыть.

— А следует. Хотя бы на некоторое время. — И, резко остановившись, Ройс подхватил Бреанну под руку и повлек из залы.

Ужасно закружилась голова. Неужели какой-то несчастный пунш сумел так повлиять на нее?

— Я ведь только что прекрасно себя чувствовала, — пожаловалась она.

— Алкоголь действует не сразу, а лишь спустя какое-то время. — Ройс все тащил ее куда-то, и внезапно Бреанна почувствовала, как в лицо ей пахнуло холодом. Значит, они вышли через французское окно на балкон. Когда они с Бреанной проходили мимо охранников, он тихо сказал: — Мы с леди Бреанной хотим немного пройтись и подышать свежим воздухом. Далеко мы не пойдем. Кроме того, я вооружен.

— Хорошо, милорд. Мы будем неподалеку, — ответил огромный детина, один вид которого вселял трепет.

— Куда мы? — спросила Бреанна, покорно позволяя себя вести и чувствуя, как зубы ее начинают выбивать дробь. Она обхватила себя руками, пытаясь согреться. — Холодно.

— Прохладный воздух пойдет вам только на пользу. — Ройс стащил пальто и набросил его Бреанне на плечи. Ей сразу стало тепло. — Ну как, лучше?

— Да. — Бреанна испытывала необыкновенную легкость, словно она летела, а не шла. Все страхи, пережитые за последние несколько недель, вмиг куда-то испарились. — Нужно будет почаще пить, — заявила она.

Ройс хмыкнул и едва успел поддержать свою спутницу за талию: она споткнулась и чуть не упала.

— Я бы не советовал. Пить вы не умеете.

— Это верно. Чуточка фруктового пунша — и смотрите, что со мной стало.

— Фруктового пунша? — сухо переспросил Ройс. — Да в этом пунше по несколько бутылок мадеры и шампанского, не говоря уже о пинте рома и кварте бренди. Неудивительно, что вы опьянели. — Оглядевшись по сторонам, он заметил сад с декоративными каменными горками, окаймленный кустами, — место одновременно и скрытое от посторонних глаз, и не слишком уединенное, — и увлек Бреанну к маленькой скамейке. — Садитесь.

— Хорошо. — Бреанна рухнула на скамью и, запрокинув голову, взглянула на небо. — Звезды танцуют вальс.

— Правда? И кто ведет? — улыбнулся Ройс. Но она осталась серьезной.

— Вы смеетесь надо мной. Я не настолько пьяна, чтобы этого не понимать. Ну да Бог с вами. Не мне вас винить.

— Я вовсе над вами не смеюсь. — Стоя у скамейки, Ройс смотрел в темноту. — Я пытаюсь вас рассмешить. Хочу, чтобы вы улыбнулись.

— Я и так улыбаюсь.

— Не слишком часто.

Обернувшись, Бреанна удивленно взглянула на него:

— Откуда вы знаете?

— А откуда я знаю, что вам чужды условности, о чем вы сами, похоже, не догадываетесь? Или что вам следует немного расслабиться и сбросить нервное напряжение, в котором вы постоянно пребываете?

— Вот как? — Сердце Бреанны учащенно забилось. Интересно, понимает ли он, насколько красив и какое мощное воздействие оказывает на женщин?

— Ройс? — Бреанна впервые осмелилась назвать его по имени. Оказывается, это не так уж сложно.

— Да? — улыбнулся он, и Бреанна поняла: ему это понравилось.

— Маргарет вами интересуется, — выпалила она неожиданно для самой себя. — Она просила меня замолвить за нее словечко. — Бреанна нахмурилась. — Я должна это сделать.

Ройс хмыкнул:

— Должны?

— Да. И побыстрее. Потому что у Маргарет полно конкуренток. Похоже, десятки… сотни женщин к вам неравнодушны. — Бреанна сама поразилась своим словам.

— И вы — одна из них?

Вопрос прозвучал тихо, но решительно, и голова Бреанны закружилась еще сильнее. Откинувшись на спинку скамейки, девушка бездумно смотрела в бездонное небо, пытаясь прийти в себя.

— Ваши глаза того же цвета, — прошептала она. — Темные как ночь. Почти черные. Иссиня-черные… От таких глаз невозможно оторвать взгляд.

— Бреанна. — Встав перед ней, Ройс взял ее за руку и рывком поднял со скамьи. — Ответьте на мой вопрос.

Пальто, соскользнув с ее плеч, упало, однако она почему-то не ощутила холода.

— Так нечестно, — пробормотала она. — Вы пользуетесь моим состоянием.

— Иначе вы бы мне не ответили.

— Вы правы. — Поражаясь себе, она протянула руку и

провела ею по лицу Ройса. — Не ответила бы. И этого тоже не сделала бы. — Она коснулась кончиками пальцев его губ и даже сквозь перчатку почувствовала их тепло. — Позвольте тоже задать вам вопрос, милорд.

— Ройс, — поправил он ее, и голос его прозвучал еще более хрипло. — Задавайте.

— Ройс… Я вам нравлюсь?

Темные как ночь глаза Ройса блеснули.

— Да. Вы даже представить себе не можете, насколько сильно. Гораздо сильнее, чем я мог бы предположить. Гораздо сильнее, чем кто-либо. — И он коснулся губами ее ладони. — Ну что, я ответил на ваш вопрос?

Бреанна молча кивнула.

Ройс прильнул губами к ее запястью.

— В таком случае ответьте на мой.

Она почувствовала, как тело ее обдало жаром, и выпитый пунш не имел к этому никакого отношения.