Прекрасная маленькая принцесса - Айви Торн

Водитель забирает нас из аэропорта Тетерборо в Нью-Джерси, места, где частные самолеты выстраиваются вдоль бетона, ожидая, когда их запустят. Как только мы выходим из самолета, я вижу двух крепких, широкоплечих мужчин, ожидающих нас у двери машины.

— Сильвия, это Вэл и Ефрем. Тебе стоит привыкнуть к их присутствию. Они мои личные телохранители и обычно сопровождают меня везде, куда бы я ни пошел, — небрежно объясняет Петр, нарушая тишину между нами.

— Добро пожаловать в Нью-Йорк, мисс. — Говорит тот, у кого волосы светлее, почти песочного цвета, с сильным русским акцентом, хотя его лицо остается непроницаемым.

— Спасибо, — бормочу я, удивленная тем, что он вообще что-то сказал.

Другой молчит, его сильные, точеные черты лица столь же устрашающи, как и его впечатляюще мускулистое тело. Скользнув в машину, я выбираю место и наблюдаю, как Петр и двое его охранников следуют за мной. Хотя, возможно, они не такие утонченные и молодые, как их работодатель, оба мужчины очень красивы.

Я не знаю, кто из них, кто, так как Петр представил их обоих одновременно. Надеюсь, я смогу узнать это в какой-то момент на выходных. Я отмечаю тот факт, что Петр упомянул, что эти мужчины ходят с ним повсюду. Матрона, кажется, всегда окружена контингентом мускулистых мужчин. Я полагаю, это означает, что Велесы так же строго относятся к телохранителям, как и моя семья. Учитывая строгую политику Роузхилла в этом вопросе, это может быть сложно определить. Но в Нью-Йорке, похоже, у Петра постоянно есть охрана. Я еще не решила, заставляет ли это меня чувствовать себя в большей безопасности или нет.

Я краем глаза замечаю своего жениха во время нашей часовой поездки. Никто ничего не говорит, и я начинаю думать, что Велесы проводят большую часть времени в полной тишине. Совсем не похоже на мою итальянскую семью.

Затем я вхожу в парадную дверь дома из коричневого камня в Бруклин-Хайтс. Ранний вечер, заходящее солнце отбрасывает длинные тени на тротуар и потрясающее строение, придавая ему жуткий оттенок. Когда мы поднимаемся по ступеням, я слышу приглушенную мелодию живой фортепианной мелодии.

— Петр, что ты так долго? — Спрашивает девочка-подросток игриво надутым голосом, резко заканчивая свои занятия на фортепиано, чтобы подойти поприветствовать нас. — Привет, я Мила. — Говорит она, как только ее взгляд падает на меня.

— Она моя младшая и крайне раздражающая сестра. — Объясняет Петр, ухмыляясь девушке.

Сестра? Я даже не знала, что у него есть брат или сестра. Почему-то осознание этого факта сбивает меня с толку. Я не понимаю, как он мог так обращаться со мной и не сочувствовать гневу моих братьев. Его сестра, кажется, всего на несколько лет моложе нас.

Интересно, Петр никогда не думал о том, что он сделает, если кто-то поднимет на нее руку. С другой стороны, моего отца не волновало то, что случилось со мной, за исключением того, что это может сделать с имиджем нашей семьи. Возможно, Петр больше похож на него. Может быть, он может разделять и отключать свои эмоции? Отец в этом исключителен.

— Он наверно имеет в виду, — поясняет Мила, откидывая свои каштановые локоны через плечо, — невероятно замечательная и любимая младшая сестра.

— Мила, ты моя единственная сестра, — категорически возражает он.

— Ну, тогда это должно быть правдой. — Говорит она самоуверенно, вызывая у меня смех.

— Я Сильвия. — Протягиваю ей руку.

Она полностью игнорирует это, заключая меня в сестринские объятия.

— Я много о тебе слышала.

— Ты слышала? — Удивленно спрашиваю я. Я могу только представить себе ужасные вещи, которые Петр, вероятно, выплеснет обо мне своей сестре.

— Ну конечно! Когда-нибудь мы станем невестками. Я хочу знать о тебе все.

Я в шоке, обнаружив, что сестра Петра открыта, дружелюбна и приятна — все, чего нет у ее брата. Я не знаю, как она выросла в такой холодной, бессердечной семье. Но я действительно думаю, что я могла бы научиться любить ее.

— Пойдем. Ужин готов, — говорит она, беря меня за руку и ведя в заднюю часть огромного старого дома.

Он узкий и, кажется, простирается вверх и вниз на несколько этажей от того места, где я стою. Украшенный красивой мятно-зеленой дорожкой, пол из темного вишневого дерева создает идеальный контраст. Место кричит о классе с красивыми вазами, стоящими на подиумах, похожих на колонны, и чем-то, что похоже на оригинальные картины Василия Кандинского.

Матрона отрывает взгляд от бумаг перед собой, как только мы входим в кухню-столовую.

— Вы опоздали, — сухо замечает она по-английски. Ее взгляд сосредоточен на сыне, полностью возлагая вину на его плечи.

— Дорожное движение, — просто говорит он, пожимая плечами.

В то время, когда мы ехали, было довольно трудно пробираться через город. Она не говорит больше ни слова, собирая свои бумаги и передавая их впечатляюще крупному мужчине, стоящему справа от нее. Ее безупречная французская гулька придает ей сегодня еще более строгий вид, с очками для чтения, сидящими на кончике носа.

— Добро пожаловать в наш дом, Сильвия, — сердечно говорит она. — Пожалуйста, садись.

Я так и делаю, и она звонит в колокольчик, стоящий неподалеку. Через мгновение в комнату входит мужчина в белой поварской одежде. Он быстро открывает духовку и раскладывает нашу еду, пока Петр и Мила тоже садятся.

Я молча наблюдаю, заинтригованная блюдом, которое он раскладывает. В сочетании с рисом и салатом из лимона и рукколы панированная курица выглядит невероятно.

— Котлеты по-киевски, для нашей особой гостьи. — Говорит шеф-повар с ярко выраженным акцентом.

— Спасибо.

Я улыбаюсь румяному шеф-повару, которому на вид далеко за шестьдесят, с лысеющей головой. Его волосы, кажется, неуклонно спускаются вниз по лицу к впечатляющей черной бороде с густыми седыми прядями. Он кивает в знак признательности и снова уходит. Семья Велес безмолвно поглощает пищу, поэтому я делаю то же самое. Как только я разрезала курицу, я поняла, что она наполнена соусом из масла и трав. Аромат невероятный, от него у меня текут слюнки, прежде чем я успеваю откусить.

— Ммм, — стону я от удовольствия, когда хрустящие хлебные крошки в сочетании с безумно нежной курицей создают буйство вкуса во рту.

— Довольно вкусно, да? — Спрашивает Мила, ее серые глаза танцуют.

— Не то слово. — Соглашаюсь я с улыбкой. — Я никогда не слышала о таких котлетах.

— Они известны — как котлета по-киевски, — коротко заявляет Матрона.

Я киваю, узнавая название, пока вилки и ножи