Всего одна смерть, чтобы обрести счастье - 4 - Марина Орлова

Уловив момент, когда Эльтар решил вернуть меня на место, я засмеялась, отстранилась и, подарив мужу лукавый взгляд, сама заняла позицию над его лицом… вот только с той разницей, что теперь у меня был отличный доступ к длинному члену с темной головкой, с которого так бездарно капала смазка.

– Столько вкусного и пропадает… – вернула я фразочку и нагнулась, чтобы слизать блестящую каплю с шелковистой головки.

Мужчина зашипел и до призрачной боли вцепился в мои ягодицы пальцами, а после вновь стал облизывать меня и брать мою «киску» своим языком. Я зажмурилась на мгновение, а после обхватила член темного и стала жадно вбирать его в рот, стараясь приноровиться к быстрому темпу Эльтара на моей «киске». Совершенно забывшись в ощущениях, я стонала, облизывала, щекотала языком чувствительную уздечку и заводилась еще больше от нарастающих полукриков-полурыков мужчины, распаляясь все сильнее, позволяя себе еще больше. Чувствуя, как напрягается и дрожит любимый, как набухла в моем рту головка члена, стала двигать губами быстрее и жестче, вновь раскачиваясь вверх-вниз, стараясь ускорить и свою разрядку. Мужчина понял мое желание и, помимо языка на моей «киске», стал массировать еще и мою попку, от чего, уже не сдерживаясь, я закричала. Мне хватило еще несколько секунд, чтобы содрогнуться с протяжным стоном и коротко задрожать, переживая истинное наслаждение и эйфорию. Совершенно не обращая внимания, что Эльтар смачно кончает в мой рот, громко рыча и выгибаясь, послушно глотала сперму и лениво, с любовью облизывала по-прежнему твердый член, без сил распластавшись на торсе мужа.

Через несколько секунд мужчина аккуратно отвел мое лицо от своего паха, а после осторожно повернулся на бок, высвобождаясь из-под меня.

– Я тебя люблю, – с глупой, счастливой улыбкой пробормотала полусонно.

– И я тебя, мое сладкое сокровище, – с нежностью произнес Эльтар и невесомо поцеловал мой вспотевший висок.

После этого я почувствовала прикосновение его горячей ладони к моей груди, услышала непонятное бормотание и поняла, что внутри меня что-то онемело и мир стал мне безразличен…

Глава 11. Эльтар

Казнь решили проводить на дворцовой площади с самого утра, на заре. Впервые за многие месяцы дворец был открыт для всех желающих. И это тоже было показателем того, что к наказанию своего ненавистного врага Тантанель отнеслась иначе, с особым размахом, раз впустила посмотреть на «представление» даже обычных горожан. В других случаях на казнь аристократов они обычно не допускались.

Сидя в отдельной ложе вместе с напряженными Киртаном и Кристофером, я аккуратно держал прохладную ладошку Изы, что сейчас смотрела на мир с абсолютным безразличием. Даже ее необычайно красивые, живые глаза были… пусты. И это было страшно. Она помнила о правилах вежливости, безукоризненно улыбнулась тщательно скрывающей торжественное настроение Тантанель в соседней ложе, но больше… больше ничего не было. На нас с парнями смотрела точно так же, как и на все остальное: безразлично и холодно, словно мы для нее пустое место. Причем на наши вопросы отвечала спокойно, охотно и даже поблагодарила за то, что чувствует лишь умиротворение. Да что там?! Даже поцеловала с утра каждого из нас, но сделала это холодно и механически. Хоть и понимаю, что нужно радоваться, ведь именно такого эффекта мы и добивались, но что-то внутри меня болело от того, какой безжизненной стала наша жена. Глубоко в душе я всегда боялся, что она когда-нибудь посмотрит на меня именно так… словно меня нет и никогда не было. Парни крепились, сжимали челюсти, но было заметно, что и они переживают по этому поводу.

Но я отвлекся.

Площадь заполнялась зеваками, в глазах рябило от обилия гвардейцев и дворцовой стражи, а центральная часть была тщательно оцеплена. И что-то не рассмотрел даже намека на привычный способ казни аристократов посредством отрубания головы. Изредка четвертовали, но это были особые случаи. И, честно говоря, надеялся именно на них. Жестоко, но хотя бы быстро и привычно. Но судя по предвкушающе блестящим глазам королевы дроу, у нее имелись свои соображения по этому поводу. А мне пришлось в очередной раз сказать Кристоферу мысленное «спасибо» за то, что он вспомнил про заклинание, блокирующее эмоции и чувства.

— Не понимаю, зачем так много зевак? Зачем это Танте? — очень тихо спросила Иза и посмотрела безразличным взглядом на Киртана и Кристофера, а после на меня.

— Помимо того, что она хочет в очередной раз унизить Нантина перед глазами сотен дроу? — приглушенно усмехнулся я и бросил взгляд на королевскую ложу, туда, откуда с нас не спускали взгляда три пары глаз мужей королевы. Кастиэль даже помахал рукой и склонил голову к плечу, криво усмехнувшись. Я поджал губы в раздражении, понимая, что в нашей ложе полно «прослушек». Это поняли и парни, но в вопросе Изы не было ничего такого, что могло бы сильно не понравиться королевской семье. Потому ответил Кристофер:

— Думаю, это еще один способ провокации последователей Нантина. Кто-то, кто еще скрывается, попытается воспользоваться возможностью беспрепятственно попасть во дворец и спасти своего предводителя.

Иза выгнула изящную бровь, обдумывая сказанное, и посмотрела в сторону королевы. К Танте как раз склонился Варель и что-то ей сказал. Она расплылась в хищной улыбке и взглянула в нашу сторону, отсалютовав бокалом с вином. Вот именно сейчас я отчетливо понял, что не желаю находиться на территории дроу. Нам просто не дадут жизни. И тем ужаснее мое новое положение, которое обязывает регулярно появляться при дворе и верно служить... своей королеве, чьим подданным теперь невольно являюсь.

Пока я отвлекся на свои мысли, в рядах наметилось оживление, и со стороны дворца под конвоем десятка гвардейцев вывели закованного в цепи, словно раба, измученного и наспех обмытого Нантина, на котором «живого места» не было толком. Лицо представляло собой нечто невообразимое: открыт был лишь один глаз, а второй... подозреваю, его просто не было. Нос сломан и смещен в сторону. Естественно, его никто не выпрямил после удара, так он и сросся. Губы были напрочь порваны и сейчас представляли собой лишь месиво под коркой спекшейся крови. Под балахоном, в котором его вывели, было трудно что-то рассмотреть на его теле, но, судя по сильной хромоте, ноги ему ломали и не раз, если не раздробили ступню окончательно! Уж больно выраженно она подворачивалась при ходьбе и была опухшей. На искалеченных, с содранной кожей от грубых кандалов кистях висели поломанные пальцы без ногтевых пластин. Я видел