Раскрывая романтику - Сэнди Линн

— Врунишка, — Сиерра улыбнулась. — Сыграй нам что-нибудь.

— Да, папа! — Элли подпрыгнула.

— Хорошо. Знаешь что? Сначала иди в ванную, переоденься в пижаму, а я потом сыграю для тебя.

— Ладно! — Элли побежала наверх.

— Зачем ты это делаешь? — спросил я Сиерру.

— Потому что я ещё не слышала, как ты играешь, и хочу послушать. Спасибо, — она поцеловала меня в щёку и побежала наверх.

После того как Элли приняла ванну, они с Сиеррой пришли ко мне к пианино. Элли села на скамью между моими ногами, и я начал играть классику.

— Я и не знала, что ты так хорошо играешь, — улыбнулась Сиерра, и я подмигнул ей.

— Ты умеешь играть My Heart Will Go On? — спросила Элли.

— Селин Дион? — я нахмурился.

— Да.

— Давненько не играл, но думаю, я ещё помню. — Я расположил пальцы на клавишах и начал играть. В тот самый момент Элли начала петь слова.

Я поднял взгляд на Сиерру, чьи глаза были широко открыты, пытаясь сдержать слёзы, как и я. Моя дочь пела, как будто в этом нет ничего особенного, пока я играл. Я снова посмотрел на Сиерру и увидел, как по её щекам катятся слёзы. Когда Элли закончила петь, а я сыграл последний аккорд, я крепко обнял её.

— Откуда ты знаешь эту песню? — спросил я.

— Моя мама всегда её играла. Селин Дион была её любимой, — сказала она.

— Ты много поёшь? — спросила её Сиерра, вытирая слёзы.

— Да. Я пою всегда. Все говорили, что у меня природный талант, данный Богом.

— Ты очень талантлива, — я сжал её. — Пойдём, пора ложиться спать.

Я поднял её на руки и понёс в её комнату.

После того как я уложил Элли в кровать и поцеловал на ночь, мы с Сиеррой покинули комнату. Я взял её за руку и повёл в свою спальню.

— Теперь поговорим, — сказал я.

ГЛАВА 20

Cиерра

Мы с Джеком забрались на кровать и сели, спинами оперевшись на изголовье. Он протянул руку и взял мою, и всё сразу стало на свои места.

— Поговори со мной, Сиерра.

— Это был канун Рождества, мне было пять лет, когда мама оставила меня на полуночной мессе в церкви, полной людей. Она встала с места, сказала, что скоро вернётся, и всё. Я больше её не видела.

— Чёрт возьми, Сиерра. Мне жаль. А что насчёт твоего отца?

— Я не имею ни малейшего представления, кто мой отец. Думаю, он ушёл, когда мама сказала ему, что беременна.

— Разве его имя не указано в твоём свидетельстве о рождении? — спросил Джек.

— Нет. Там только имя моей матери, — я положила голову ему на плечо. — Я никогда не была так напугана, как в ту ночь, когда моя жизнь поменялась. Меня перекидывали по разным приёмным семьям до тех пор, пока мне не исполнилось десять, и тогда одна пара, Мэдисон и Джулия, захотела меня удочерить. Я жила с ними меньше года, пока не произошла трагедия — они погибли в автокатастрофе. И снова я оказалась в системе, в группе детей. После того как я окончила школу, мне приходилось работать на двух, а иногда и на трёх работах, чтобы выжить. Я встречалась с парнями, но тогда у меня была привычка выбирать не тех. Потом я встретила Уэсли, и мы влюбились. Я даже не раздумывала, когда он предложил мне переехать в Нью-Йорк. А через шесть месяцев его не стало — его убили, 28 ноября.

— Вот почему ты так ненавидишь праздники, — сказал Джек.

— Да, — я глубоко вздохнула. — Когда Клэр появилась, а потом исчезла, я почувствовала, что переживаю всё это снова, через Элли, отсюда и панические атаки. Я чувствовала её боль. В её глазах была та же грусть, что и в моих, когда я была маленькой. Но есть одна разница — у неё есть ты, её отец, чтобы всё исправить и дать ей чувство безопасности. Так как ей всего четыре, она, может, не вспомнит тот день, когда мать оставила её. И я молюсь Богу, чтобы она этого не помнила, потому что эта боль прилипает к тебе, как клей.

— Мне жаль всё, что тебе пришлось пережить, — сказал Джек, поцеловав меня в макушку.

— Теперь, когда я рассказала тебе о своём прошлом, хочу услышать о твоём.

— После того как моя мать умерла, когда мне было семь, отец отправил меня в интернат. Он сказал, что мне нужно сосредоточиться на учёбе и работать усердно, а однажды Atlas Enterprises будет моим. Каждый год я спрашивал его, могу ли я приехать домой на праздники, и ответ был один и тот же. Он уезжал в командировку и не мог быть рядом. Он встречался с разными женщинами после смерти мамы — женщинами, которые были важнее для него, чем собственный сын. Так что каждое Рождество я оставался в интернате с несколькими другими детьми, которых тоже оставили. Я ненавидел своего отца за это, и я его презирал. Когда мне исполнилось восемнадцать, я поступил в Гарвард учиться на бизнесмена. К тому времени я так ненавидел праздники, что даже не пытался что-то менять. Все эти декорации, радость и веселье только напоминали мне о тех ужасных Рождествах, которые я пережил с семи лет. Мой отец был так мил, что каждый год присылал мне рождественские открытки с запиской, что мой подарок зачислен на мой банковский счёт.

— Похоже, мы оба пережили одно и то же, только в разные времена, — сказала я.

— Когда Клэр сказала мне, что она беременна, я испугался. Я знал, что не смогу стать тем отцом, который нужен Элли. Я слишком боялся, что стану таким, как мой отец. Ведь он был моим примером. Я позволил своему прошлому определить, каким я буду отцом. Может быть, если бы я настоял, чтобы Клэр осталась в Нью-Йорке, у меня могли быть лучшие отношения с Элианной, и она бы не страдала от проблем с оставлением, как я. Я люблю свою дочь, Сиерра. Всё, что я хотел — это дать ей лучшую жизнь, чем у меня, потому что я так боюсь, что в долгосрочной перспективе я её испорчу.

— Ей всего четыре, Джек. У тебя ещё есть целый запас времени, чтобы всё исправить. Она не будет помнить, что ты не был рядом в первые годы её жизни. Главное — это следующие годы. Твой отец знает об Элли?

— Нет. Он не имеет ни малейшего представления, что