Хозяйка Северных гор - Адель Хайд

были определены, но там не было … его. А, с другой стороны, он видел, что, если сам отправится на корабле, то это будет менее эффективно. На суше капитан мог принести гораздо больше пользы. Поэтому сейчас, скрипя зубы назвал имя того, кто вместо него возглавит морскую экспедицию.

В общем на третий день начали погрузку на корабли, а на следующий день, предполагалось, что мы сами взойдём на борт. В полдень планировалось отплывать.

День отплытия наступил очень быстро. Всё, что брали с собой было уже погружено. Я сама ещё не была на корабле, но проныра Мэри разведала, что вопреки моим опасениям на корабле есть три отдельные каюты и мне выделили две. Я порадовалась, что отца Давида можно будет отселить в отдельную каюту.

Мейстер Умло всё-таки согласился поехать со мной, но решил составить компанию основной части груза и капитану Сэлу, а с нами отправил своего сына Николаса.

Единственное, что я пока не отправила на корабль, это были родовые драгоценности. Плата эрла за мою жизнь. Они были упакованы, так, что никто бы не догадался, что в там лежат дорогущие вещи, золотые монеты, полученные мной от эрла, я распределила на три части.

Часть передали законникам, потому что банковской системы ещё не было, и законники выполняли их роль. Ты мог передать законнику на одном конце страны крупную сумму денег, а потом получить их на другом конце страны, обратившись к королевским законникам. Конечно, они брали за это процент, но зато уровень безопасности обеспечивался стопроцентный. Наверное.

В общем, разбила своё состояние на три части чтобы потом не получилось, что потеряла всё. Одну часть везла сама, вторую мейстер Умло с капитаном Сэлом, а третью увёз исчитор Нотли.

Но миссис Эссекс не могла меня просто так отпустить. И утром в день отъезда в моих покоях начался пожар.

И охватил пожар именно ту комнату, которую я использовала для хранения драгоценностей, и в ней стояли красивые шкатулки.

В считанные секунды или моменты, как здесь говорили, комната выгорела дотла, даже следов шкатулок не осталось.

Задерживаться мы не могли и поэтому выехали с тем, что было. Мои, теперь уже точно бывшие покои, напоминали квартиру после переезда очень жадной семьи. В покоях не осталось ни одного даже самого завалящего коврика или гобелена. Всё, что создавало уют здесь, должно было переехать на Север.

Я ехала в карете, представляя себе, что скоро можно будет выйти на палубу корабля, вдохнуть свежий морской воздух, и через неделю или может чуть дольше я . наконец-то увижу свой замок. От одного словосочетания «мой замок», мне становилось приятно на душе.

Мои люди, мой замок, моя земля, всё это вселяло уверенность, что всё будет хорошо.

Когда я очнулась от своих мыслей, то увидела, что Мэри плачет, да и леди Ярон сидит грустная.

— Что случилось, почему вы такие грустные, — спросила я.

Леди Ярон взглянула на меня с удивлением. А Мэри расстроенно сказала:

— Ну как же, леди Маргарет, пропали ваши красивые драгоценности. Так жалко.

— Жалко — сказала я, — но ещё жальче, что я не увижу лицо леди Эссекс, когда она откроет шкатулки.

Девушки посмотрели на меня с восторженным выражением на лицах.

Леди Ярон быстро сообразила и спросила:

— И что там внутри?

— Маленькие подарки, — ответила я.

Маленькие подарки, которые я положила в шкатулки, были разными, в одни шкатулки я положила яблоки, в другую шкатулку сушёные ягоды, а в последнюю галеты.

С галетами вообще вышла необычная история. Мы с Мэри наконец-то сумели разыскать Ринтану, кухарку, которую выгнали с кухни. К этому моменту мне как раз пришла в голову идея привнести в эту реальность галеты. Всё совпало.

Ринтана мне понравилась. Немного полная, чистоплотная, приятная женщина около тридцати пяти лет, если бы не сын, которому было шестнадцать, я бы ей больше тридцати не дала. Сын Ринтаны действительно страдал слабоумием, но безобидным, он был словно пятилетний ребёнок в теле физически здорового парня. Маме помогал с удовольствием и был мной одобрен.

Сначала я собиралась найти кухню, на которой Ринтана бы сделала несколько партий галет, которые мы взяли бы с собой на борт корабля.

Но потом, уже от Ринтаны я узнала, что на замковой кухне есть старая кухня, которая используется крайне редко и тогда я её оккупировала. В прямом смысле слова.

Я пока не хотела делиться уникальными знаниями из моего времени с кем попало. Поэтому возле кухни была выставлена охрана, все ингредиенты доставлены на кузню с величайшей секретностью. На кухне была Ринтана её сын и ещё одна женщина, супруга одного из солдат нашего капитана.

На самом деле секрет галет, самых простых без изысков был прост до гениальности.

Тесто из муки, соли и воды тонко раскатывали, разрезали на квадраты и несколько раз запекали, в результате получая твердые, как камень, галеты*. Хранить их можно было чуть ли не вечно, никакая влага их не брала. Просто изобрели их гораздо позже, спустя несколько веков, именно в этом и была их уникальность.

(*Только во второй половине XVII века повара Королевского флота Великобритании додумались готовить сухари другим способом, получив галеты.)

Когда Ринтана сделала первую партию, то она очень испугалась, позвала меня и даже пыталась упасть на колени.

Когда я поняла, по какой причине она переживает, то еле сдержала смех. Ринтана переживала, что вместо «волшебного» хлеба, который ни влага, ни время не берёт, она получила твёрдые как камни сухари.

Я попыталась ей объяснить, что чем твёрже они у неё получатся, тем выше их качество. Но мне показалось, что она всё-таки не до конца мне поверила, а, может подумала, что леди слегка «не в себе». Но самое главное, что ничего не сказала и продолжила делать то, что ей сказали.

И уже скоро у меня было несколько коробок шикарных твёрдых-твёрдых галет.

И одна партия галет, была, собственно, не галетами, а крекерами*. Я же не зря на рынке козьего сыра прикупила. Так вот в тесто добавили сыр, масла и немного их пересушили, и вместо галет получились, хрустящие рассыпающиеся во рту крекеры. Они, на мой взгляд, не годились для суровых с мозолистыми руками моряков, поэтому их обозначила исключительно питанием для женщин.

(*Крекеры—по легенде, некий ученик повара Джозайя Бект в 1801 году отвлекся и не уследил за галетами в печи, в результате чего они пересушились. В следующий раз он предварительно наколол сырые галеты вилкой и уже