Красавица - Валерия Аристова

class="p1">Представляя себе сцену, которая грозила разразиться через несколько секунд, Ролан усмехнулся. Потом резко откинул одеяло и сел.

Их лица были неподражаемы. Они – это монах и стражник, один из тех, кто утром предложил ему кувшин вина.

Монах стал неистово креститься, а стражник просто стоял с открытым ртом и пялился на него, как на привидение.

— А где девушка? – спросил он, не веря своим глазам.

Ролан спустил ноги с кровати, но ничего не ответил, дерзко смотря на обоих.

В дверь заглянул второй стражник, и тоже уставился на него. Потом дико закричал, бросился вон из камеры, и шаги его загремели по ступеням. В коридоре началось какое-то движение, в камеру вбежал еще один страж. Монах бросил молитвы.

— Взять его! – завопил он не своим голосом, и Ролану тут же скрутили руки. Потом монах размахнулся и ударил его в челюсть, — кто ты такой?

Ролан молчал.

Монах махнул рукой, после чего один из стражей начал избивать его без всякой пощады.

— Еще раз спрашиваю, кто ты такой? И как попал сюда, черт побери!

Ролан промолчал, пытаясь восстановить дыхание.

В этот момент дверь распахнулась, и в камере вдруг стало тихо.

— Отец Хосе желает видеть этого человека, — сказал кто-то, кого Ролан не мог видеть.

Тут же его толкнули вперед, так и не отдышавшись, он двинулся вслед за монахом.

Поднявшись по лестнице, его провели по широкому коридору, причем стражники окружали его со всех сторон, как будто он мог сбежать.

Отец Хосе оказался человеком небольшого роста, с сединой в черных волосах и пронзительными черными глазами. Он стоял около стола, опершись о него ладонью, со спокойным достоинством взирая на молодого человека, которого бросили к его ногам на каменный пол. Ролан больно ударился коленями и попытался подняться на ноги, но его удержали крепкие руки стражников. Отец Хосе придирчиво осматривал его. Свежий кровопотек на скуле, разбитую губу. Но при всем при этом молодой человек вдруг улыбнулся ему, как будто был на светском рауте, а не стоял на коленях на каменных плитах его кабинета. В самом логове инквизиции.

— Как вас зовут, молодой человек? — спросил отец Хосе, отмечая про себя, что тот ему определенно нравится. Далеко не каждый будет улыбаться, глядя в лицо своей смерти. В мужестве ему не откажешь, подумал он. Или в безрассудстве.

Ответом ему было молчание.

Отец Хосе подошел ближе.

— Очень жаль, что вы так упрямы. Мы могли бы поговорить по душам, возможно, я бы отпустил вас на все четыре стороны…

Снова улыбка. Скорее усмешка.

— Мне доложили, что вы поменялись местами с женщиной. Дианой де Ла Бланка. Смело, не отрицаю. Но глупо. Ей ничего не грозило, а вам, возможно, придется ответить за свой поступок.

Ролан кивнул, но промолчал.

Хорошо, — похвалил про себя отец Хосе, — очень достойно. И нагло. Ему всегда нравились наглецы.

— Я бы хотел договориться с вами, юноша. Я не жестокий человек, и мне претит мысль о том, что невинный может пострадать. Но и вы поймите меня. Женщина сбежала и теперь мы вынуждены ее искать. Она же наверняка хорошо прячется. Но и мои люди не дураки. Они все равно ее найдут. А вы пострадаете по собственной глупости. Поэтому будет лучше, если мы договоримся с вами. Вы расскажете мне все, что вам известно о ее местоположении, а я отпущу вас на свободу. Искреннее раскаяние искупает грех.

Ролан склонил голову на бок.

Глаза их встретились. Но ответа не было.

Среди стражников пробежал ропот. Отец Хосе поднял голову и сделал легкий жест рукой – и тут же комната опустела. Только два человека остались на часах около двери.

Ролан не пошевелился, оставшись в той же позе, только больше его никто не удерживал.

Пройдясь по комнате, отец Хосе остановился прямо перед Роланом.

— Она прекрасна, правда? И вам кажется, молодой человек, что она стоит ваших усилий. Но ведь инвалид не нужен никому. Тем более такой красавице. Вы даже не представляете себе весь тот ад, который мы можем вам устроить. Всем прекрасно известно, что из застенков инквизиции выходят безумцы на костылях, годные только на то, чтобы просить милостыню на паперти храма. Мы тут мастера своего дела, мальчик. И вы прекрасно вспомните все, чего не знаете. И даже больше.

Ролан поднялся с колен. Он был на полголовы выше этого человека, который стоял так близко, что он мог бы свернуть ему шею одним движением. Хотя возможно, он не так прост, как кажется. Но попробовать можно, подумал он. И тут же усмехнулся.

— Вы боитесь, — констатировал отец Хосе.

Ролан медленно кивнул, чувствуя, что бледнеет.

Отец Хосе внимательно смотрел на него.

— Вы продержитесь дня три. И будете героем. Я повторяю, что женщине ничего не грозило. А вы подставляете себя.

Он пожал плечами.

— Ей было предъявлено обвинение в колдовстве, но после короткого разбирательства она была признана невиновной. И через несколько дней она бы вышла на волю.

Молчание.

Отец Хосе усмехнулся:

— Браво, молодой человек. Но глупо. Вы понимаете, что времени у нас не так много. Как я понимаю, вы всю операцию провернули рано утром, и наша красавица уже успела покинуть Толедо. Чтобы она не успела уйти слишком далеко, я вынужден начать вас допрашивать. И сделать это как можно быстрее.

Ролан молчал, чувствуя, как подкатывает к горлу предательская тошнота. Все-таки он трус, подумал он. Все-таки боится до дрожи в коленях. Он постарался взять себя в руки настолько, насколько был способен в этот момент справиться с животным страхом. Он поклонился, показывая, что всецело к услугам господина аббата.

Тот закивал:

— И таких я видел, молодой человек. Ну, с чего предпочитаете начать? Думаю, что мы могли бы провести для вас экскурсию по подземелью. И после этого посмотреть, что останется от вашей решимости. Вполне возможно, вы одумаетесь достаточно быстро, чтобы не успеть испытать все приспособления на себе. Поверьте мне, молодой человек, что и не такие болтали, как дети.

Ролан молчал. Ему не хотелось пререкаться с настоятелем. И удобнее всего было молчать. Все десять дней, если он не