Воронка второго шанса - Анна Михайлова

блюдам. Хорошо хоть кухарка княжеская вытрясла из меня кучу рецептов. Иначе совсем было не разгуляться: каша, мясо, овощи. Никакого тебе особого разнообразия и специями практически не пользовались. Зато сейчас на пиру княжеском есть что попробовать: куда как вкуснее стало. Думаю, тебе там понравится, — ободряюще улыбнулась хозяйка дома.

— Мне? На пиру княжеском?

— Конечно. А почему бы тебе там не побывать?

— Так князь, наверное, если и закатывает что-то, то как в сказке и только для знатных людей. А кто я? — едва не рассмеялась над странной идеей Лера.

— А ты — моя племянница, соответственно родственница воеводы княжеского, — строго заметила Ярослава, — Сама понимаешь, не последний он человек в княжестве, так что бывать тебе на пирах придется.

— Даже думать страшно. А твой воевода, Яра, он еще на работе?

— Нет его в городе. Уехал с князем на полюдье.

— Куда?

— Если коротко: это сбор налогов. Ежегодно к этому времени все области княжества готовят установленные им налоги. Платят как деньгами, так продуктами и мехом, кого как обязали. Князь же с дружиной объезжает уделы, следит за тем, чтобы наместники не беспредельничали. Заодно решает спорные вопросы, он же — высшая власть княжестве. К сожалению, некоторые могут забывать об этом. Столица далеко, вот и начинают верить, что княжеский кулак до них не дотянется. Поэтому Велеслав держит руку на пульсе. Да и дружине лишний раз растрястись не помешает. Себя показать и других посмотреть. Оружием побряцать да напомнить за кем сила. Сила в этом мире имеет первостепенное значение, Лера. И не важно, выражается ли она оружием в руке или силой духа, помноженной на умения. Запомни это. Именно этому я учу своих девчонок. И этому же я учила волчат, которые сейчас краса и гордость княжеской дружины.

— Ты столько всего рассказала, Яра. Мне нужно обдумать.

— Никто и не торопит. Скажи лучше: ты наелась или может быть тебе еще что-то предложить? Нашей кухарке очень удается выпечка: пироги с мясом или с ягодами. Это — любимая еда Пересвета, она ради него и старается. А мелкому только дай волю, он бы питался только ими. Никаких тебе супов и овощей.

— Спасибо. Все настолько вкусно, что я, сейчас кажется, лопну. Еле смогла остановиться, — от всей души поблагодарила Лера.

— Твой организм голодал, пока ты пять дней без сознания лежала. Само по себе это энергозатратно, а жировыми запасами ты не обзавелась. Так что теперь тебе будет хотеться есть гораздо больше и чаще. Это нормально. Раз ты сыта, пойдем наверх: посмотрим, что моей служанке удалось отхватить у торговцев. Желтые резиновые сапоги — это конечно огонь, но для здешнего мира — чересчур экстравагантно, — по-доброму улыбнулась Яра.

— Как ты вежливо назвала их «уродскими».

— Они слишком заметные, бросаются в глаза. Мне бы сейчас не хотелось к тебе повышенного внимания — мягко заметила Яра.

— Драгомир тоже сказал, чтобы я «не высовывалась».

— Значит, два опытных человека мыслят в верном направлении. Пойдем наверх.

В большой комнате второго этажа на кровати уже были сложены многочисленные свертки и узелки, перевязанные бечевкой.

— Что стоишь, приступай.

— Это что, все мне? — изумилась девушка.

— Разворачивай, мне самой любопытно.

В одном из первых свертков Лера обнаружила три дивно расшитых рубашки: голубого, белого и светло-желтого цвета. Все три были расшиты шелковой нитью по горловине, груди и на рукавах. Когда девушки наперегонки начали разворачивать остальное, в комнату, постучав, вошла та самая служанка, что ходила за покупками.

— Хозяйка, ты уж прости меня глупую, что докучаю. Да токмо переживаю за безрукавку да остальное. Шибко боюсь, что ушивать придется. Уж больно сродственница твоя изящна станом.

— Заходи, Пава. Сейчас все и осмотрим. С рубашками не особенно заморачиваться нужно. Здесь, Лера, приталенное не носят, поясок наденешь — и готово. А вот с шерстяными или с меховыми — вполне возможно. Пава, сапожник успел сделать сапоги, как я просила?

— Конечно госпожа! — с готовностью закивала та, — эвон в том свертке. Высокие, как ты любишь.

Из перевязанного бечевкой куска холстины, Яра извлекла высокие кожаные сапоги из темно-коричневой мягкой кожи, которая здесь называлась сафьяновой. По голенищу украшены выдавленными узорами и черной тесьмой, а впереди шла шнуровка до самого верха.

Глянув на обувь, служанка пояснила:

— Уж очень он горевал и извинялся, что не успел расшить, как следует. Но клятвенно обещал, что уж следующую пару расстается как надобно: и с вышивкой, и с узорами из цветной кожи да бархата. Так чтобы ему за свою работу совестно не было.

— Нам как раз и нужны такие, что внимания не привлекут. Все верно он сделал, — отрезала Яра и протянула сапоги девушке.

— Примерь, Лера. Все ж-таки на глазок мастер шил, могут и не подойти.

Послушно та расшнуровала один сапог и всунула ногу, после чего аккуратно затянула шнуровку. На удивление сапоги сели, как влитые. Видимо от всей души старался неизвестный мастер, желая угодить самой Ярославе-воительнице.

Девушка, надев оба сапога, осторожно перекатилась с носа на пятку, потом сделала несколько несмелых шагов по комнате.

— Как тебе?

— Как в тапочках. Такие легкие, даже не чувствую. Никогда у меня таких не было.

— Ручная работа и кожа особой выделки. Поэтому и носиться будут долго. Надо еще заказать зимний вариант: чтоб с мехом внутри. Здесь холода — не чета нашим. Скоро первый снег выпадет и совсем будет холодно. Сапоги уже не снимай, в них поедешь. А я твои желтые страшилища куда подальше отправлю. Ворон пугать где-нибудь на полях, — ухмыльнулась Яра,

— Нет, уж. Я их с собой заберу. Мне по утрам шнуровкой заниматься некогда. Когда до дамской комнаты еще бежать и бежать, — хихикнула девушка.

— Хорошо. Тогда давай остальное мерить. Вдруг и правда с переделкой придется повозиться.

— Может я как-нибудь сама переделаю?

— Думаю, так ловко, как у Павы, у тебя не получится. А мы, по любому, Драгомира ждем. Пока этот мачо не вернется, надо чем-то себя занять.

И вроде считала себя Лера вполне современной девушкой. Да и в общаге успела насмотреться на отсутствие нравов, а все равно смутилась. На секунду вспомнила крепкую смуглую спину без рубашки в полумраке спальни…

Не замечая ее состояния, служанка аккуратно разворачивала свертки, поясняя свои покупки, и принизив голос, упоминала про траты. Гордясь тем,