Замок серебряной розы - Анна Снегова

доске… поставил их прямо на подоконник между нами, и вокруг фигур вспыхнул мягкий ореол. Сказочно красиво! От превкушения у меня внутри будто бы стали бурлить пузырьки от шампанского.

- Ах да, я забыла – самый важный критерий! Запиши в список пожалуйста – на потом. Брюнет! Исключительно. Терпеть не могу всех остальных, а особенно рыжих.

- Издеваешься? – с подозрением посмотрел на меня Ричард, занеся руку с фигурой над доской.

- А ты только заметил? – шепнула я.

- И надо же было снова этому стихийному бедствию взяться откуда-то на мою голову, - проворчал Ричард, с глухим стуком ставя ферзя на место и продолжил методично наводить порядок на доске.

Но я не заметила по его голосу, чтоб он сердился.

Глава 15

Глава 15

Наверное, приличная леди бы слезла с подоконника для начала. Играть в шахматы в таком возмутительном виде… хорошо, что его бабуля не видит. Надеюсь, хотя бы то «заклинание зелёной собачки» я придумала обратимым. Но если честно – кто его знает. Состояние аффекта было всё-таки. Вроде за такое оправдывают и даже в тюрьму не сажают…

Примерно на этом моменте мои мысли окончательно утратили связность.

Нет, я ещё хватала и передвигала фигуры в состоянии полутранса на каких-то старых инстинктах, непонятно каким чудом удержавшихся в моей голове ещё с тех, прошлых наших игр.

Но вот чётко мыслить уже не получалось.

Он рядом. Со мной. На расстоянии вытянутой руки. Можно даже потрогать при желании.

И вот если честно, желание такое есть. И даже чем дальше, тем больше.

Узнать, какова на ощупь ткань его чёрного сюртука. Провести ладонью, погладить эти широкие плечи, которые на контрасте с моей худосочной фигуркой смотрятся совсем невероятно.

Сейчас, когда я сижу, а он стоит рядом, небрежно опираясь левым локтем на подоконник, и нас разделяет только светящаяся голубым в полумраке волшебная доска, это было бы совсем просто.

Больше всего хотелось коснуться кожи. Я уже почти не помню, что чувствовала тогда – в наш первый поцелуй, который нельзя даже назвать настоящим поцелуем. Робкое касание щеки. Я думала, запомню эти чувства навсегда, но за два года всё уже смазалось, осталось лишь ярким пятном радости и неизбывного, невероятного счастья. Которое было коротким как вспышка, осталось в памяти смутным драгоценным воспоминанием.

Одно могу сказать точно.

Тогда, два года назад, я не испытывала и тысячной доли тех эмоций, которые накрывают меня сейчас, когда Ричард так близко.

Как будто он здоровенный магнит, а я – крохотная железная опилка.

Сопротивляться решительно нет никаких сил. Законы физики неумолимы.

- Ты так долго думаешь над этим ходом, как будто здесь пара сотен фигур, - проворчал Ричард, и я вздрогнула.

Интересно мне, заметил он, что я не просто думала, но и активно пялилась на его руки?

Даже боюсь предположить, что бы он сказал, если б узнал, что именно они сейчас были предметом столь глубоких моих раздумий, а не какие-то там фигуры. Которые, хоть и волшебные, были намного менее интересным объектом для изучения.

- Болит? – спросила я тихо. Потянулась и осторожно тронула кончиками пальцев сбитые костяшки на кисти его правой руки. Ричард нетерпеливо барабанил по краешку доски, пока я думала, но когда дотронулась, перестал.

Его рука была горячей, даже слишком. Я испугалась, что вдруг воспаление…

- Лягушонок, не делай из котёнка джархана! Это ерунда. Впрочем, если ты смотришь такими испуганными глазками… погоди минуту.

Одно короткое движение левой ладонью – она излучает мягкое голубоватое сияние. Поспешно отдёргиваю руку.

Ссадины на костяшках затягиваются в ту же секунду, как не было.

- Удобная штука, - чуть улыбается краешком губ.

- Потрясающе! – честно признаюсь я. Теперь залипать на его руки ещё удобнее. Ничего не отвлекает. – А это что?

Теперь уже я тычу в сторону левой его конечности. На которой обнаруживается деталь, мне не знакомая.

Кольцо.

Из металла странного зеленоватого оттенка.

Колет вдруг безумно неприятная мысль, которая хоть и бредовая, но покоя не даёт – уж не поженили ли его там невзначай на какой-нибудь местной болотнице?!

- Ничего особенного, просто память о путешествии. Оно из эллерита. Эллерит – это…

- Да знаю, знаю! Ужасно редкий и ужасно дорогой металл, который ты там открыл, - вздыхаю я.

- Значит, стояла и подслушивала? – вздёргивает тёмную бровь Ричард, невозмутимо расставляя выигранные у меня фигуры аккуратным рядочком возле себя. – Так и знал.

Я вспыхиваю от смущения.

Это ж надо так безбожно спалиться!

- Я просто не решалась зайти, не хотела мешать! – заявляю в запальчивости и с крепким злым стуком ставлю фигуру на первую попавшуюся клетку. Уже готова защищаться, как ёжик, который выставил все иголки.

- Ты мне никогда не мешаешь.

Решение Ричарда молниеносно, он делает свой следующий ход в тот же миг, как я отпускаю фигуру.

И я почему-то начинаю таять от этих его слов, как мороженое в ведёрке, которое поставили на солнцепёк.

А пялиться – после его слов фокус внимания моего почему-то незаметно смещается – начинаю на несколько другую графскую часть.

На губы.

Мамочки.

Ох, мамочки мои.

Мне бы сейчас мороженого. Ведро. Или два. Вернее было бы сразу три, конечно.

Ричард, наверное, засекает, что я его разглядываю – потому что поднимает глаза от доски. Он-то, как честный человек, всё это время ждал моего следующего хода. Он же не знает, какие вместо этого бесчестные и я бы даже сказала низменные мысли бродили в моей голове.

- Лягушонок, ты ходишь вообще или нет? Или может, всё-таки засыпаешь сидя? Смотри, а я ведь предлагал тебе идти в постель.

Ну вот зачем он это сказал, гад воспитанный?!

Ну его к джарханьим хвостам со всем его благородством!

Я ж теперь помру от теплового удара, прям на этом самом месте.

- Да я вот тут просто подумала – а ты же мне ещё вообще ничего не рассказывал! Как прошло твоё путешествие? За два года наверное… - хотелось бы добавить, «и не вспоминал обо мне, сволочь бессердечная», но не стала. – …много чего интересного повидал?

А вот это явно был правильный вопрос.

Сначала Ричард двадцать раз переспросил, точно ли мне интересно. На что получил заверения, что конечно же да, и вот прям совсем конечно же очень сильно!

И после этого я получила красочную, почти часовую лекцию на