Жена для Императора морей - Ева Кофей

— Не думала, что морские ведьмы могут жить… так.

— На суше-то?

Люба аккуратно кивает. Сквозняк колышет нанизанные на верёвочки камни и ракушки, и они мерно постукивают.

Можно было бы испугаться, что чай окажется зачарованным, а ведьма всё ещё хочет съесть Алёшку, но…

Чай этот они заказали в соседнем кафе, Афина кажется такой… простодушной, а Любе нужно выяснить хоть что-нибудь о той ситуации, в которую она попала.

Русал-то не шибко разговорчивый. Прям нем как рыба.

— Да так я раньше в море жила, тебя ещё маленькой помню.

— В каком смысле? Только не говори, что меня в детстве выкрали люди, а на самом деле я русалка.

Афина смеётся.

— Да, не, дурость какая-то. Ты ни туда ни сюда.

— Кто я?

— Ни рыба ни мясо.

Это у них видимо, расовая черта такая!

Ведьма, отсмеявшись, всё же рассказывает то же самое, чем отвлекала мальчишку по дороге к морю. Где планировала его утопить, но это в прошлом. Ведьмы! Народ опрометчивый, подверженный сиюминутным желанием, но добрый в душе!

Где-то глубоко.

На дне морском.

— И ты такая же, тебя отдать должны были, да не знали об этом. И на море вы не ездили, бедолаги. Вас же уже не просвещают, и в школе этому не учат!

— Но на мне нет никакой метки, я точно знаю!

Афина лишь усмехается в ответ.

— Потом тебя отец в шесть лет на речку, потащил, помнишь? Мне такой путь пришлось проделать тогда! Ну, ты что не помнишь? Ещё с лодки упала.

Люба что-то припоминает, но очень смутно. Она тогда сильно наглоталась воды и почему-то жгуче-солёной, какой никогда раньше не пробовала. Но ей никто не поверил. И про то, что в реке был морской ёж — тоже.

— Я тебе дала видение, как бы ты жила в замке, как стала бы невестой какого-нибудь благородного русала, а, может быть, и самого короля!

— А я что?

Афина отпивает чай.

— Что, что? Какие-то мультики хотела досмотреть. А я тебе их не показала, их у нас не было, ты и не пошла. Лягнула меня пяткой! Я ещё подумала тогда, что ты пропащая какая-то совсем.

Люба смеётся.

— Ну так… нечего ребёнка женитьбой завлекать! Совсем уже? Кто бы на моём месте пошёл?

Афина вздыхает:

— Вот, упрямая! Зачем нужна такая жена? Я и сама такая, поэтому не стала гоняться за тобой. Суша — так суша.

— А так можно?

— Ну-у… — тянет карлица. — Я и сама тогда собиралась уходить… из моря. Сватался ко мне один, не люб мне был. Да и силу свою терять не хотелось. Вот я и сбежала. Магия моя при мне, пусть уже и не такая, но статуса прежнего больше не имею. И ничего — живу тут прекрасно. Летом торгую разным, зимой сплю.

— Совсем?

— А что делать? Холодно. Тебя точно не подослали ко мне?

Люба смеётся. Вот это вопросы она задаёт. Как её только не нашли до сих пор?

— Нет.

— Ну, я остаюсь тогда, погорячилась с побегом. Не по мою душу море волновалось, обо мне все уже забыли, видно…

— А из-за чего могло быть?

— Не знаю, деточка. Мне лучше не соваться, пусть и тревожно.

Вроде как уладив все дела, пусть Любе и кажется, что она о чём-то серьёзном забыла, она спешит взять Алёшку под руку и вернуться в отель, чтобы проверить Арктура.

Пусть небо и ясное, а на душе неспокойно.

Афина здесь и останется, если не обманула её, можно будет зайти ещё, поболтать.

Ей, наверное, одиноко… Поэтому так охотно и говорит о морских глубинах. Кто ещё из людей всё поймёт?

Хотя Люба сама от себя не ожидала, что будет так вникать.

Уже подходя к отелю, она вспоминает, что забыла в лавке.

Книгу.

Снова.

— Вот так и составляй читательские планы на лето!

— Чего? — останавливается рядом Роман, в рубашке нараспашку и… трусах. — Привет.

И ждёт ответа с улыбкой, будто Люба обращалась именно к нему.

— Это ведь даже не шорты, — поправляет она очки.

— А? — оглядывает он себя. — А мне сказали, что для плавания, и что ходить просто можно, ну, для пробежек там, всё такое. Типа, спортивные.

— Не похоже на то, — заявляет Люба строго, будто это и её касается.

— А мне кажется, хорошо всё, — в голосе его довольство. — А ты… — и тут взгляд его падает на уже подуставшего и притихшего Алёшку. — Эм… твой малой? Так поэтому ты, ну… Ясно.

— Что тебе ясно?

Как ей всё-таки надоели его скоропалительные выводы!

Он думает о ней что угодно, что она встречается с женщиной, что у её низкая самооценка, что у неё ребёнок! Что угодно кроме того, что он ей просто не нравится.

Ведь как же так?

Быть этого не может!

Мужчины.

Роман присаживается на корточки перед Алёшей и улыбается ему так, что малой смущается и прячется за Любой.

— Какой парень у тебя классный, — звучит одобрительно, и Рома поднимает на Любу понимающий и участливый взгляд. — Это ничего, зря ты волновалась. Всё нормально. Всякое в жизни бывает.

— Он не «всякое в жизни бывает», он Алёшка! А ты — идиот.

Люба тянет малого за руку, подальше от странного мужика в трусах, в которых он ещё и бегать собрался!

— Постой! — спохватывается Рома и спешит за ней. — Не так прозвучало, прости. А где… Хотя, нет, бестактно о таком спрашивать. Но ты знай, что мне всё равно, кто он и где! Нет, то есть, не то, чтобы я уже надумал о нас с тобой невесть что… Просто это в любом случае не преграда, ну, твой сын и бывший.

Алёшка, мало что понимая из его тирады, поднимает на Любу недоумённый взгляд и качает головой, произнося почти что Маринкиным тоном:

— Мужчины… — и вздыхает горестно.

Она с ним полностью согласна. Но весь этот цирк прерывает знакомый, глубокий и властный голос:

— А я тебя везде обыскался и, видимо, вовремя нашёл.

Люба с бешено колотящимся сердцем медленно оборачивается к Максиму.

Высокому, красивому блондину в идеальной форме — фору ему может дать разве что Арктур.

Её бывший жених.

Роман мрачнеет. И