Любовь с пятого этажа - Дарья Милова

Никаких звонков, никаких «можно?» — нет.

Сейчас или никогда.

Проехал город насквозь, как во сне.

Асфальт был мокрый. Светофоры — как пульс.

Внутри всё горело.

Я даже не знал, что скажу.

Но знал — если не скажу сейчас, не скажу никогда.

Её дом.

Я поднялся.

Стал у двери.

Постоял.

Прислонился лбом к холодной стене.

Выдохнул.

Потом — постучал.

голове только одно:

Открой. Пожалуйста, открой.

За дверью — тишина.

Ни шагов, ни звука.

Может, спит. Может, нет дома.

Может, просто решила не открывать.

И, чёрт возьми, имела на это полное право.

Но я не ушёл.

Я стоял, как идиот, в три часа ночи в её подъезде.

С колотящимся сердцем.

С мыслями, которых никогда в жизни не было так много и так сильно сразу.

Я услышал движение.

Шорох.

Щелчок замка.

Дверь открылась.

Медленно. Осторожно.

И вот она — Алиса.

В футболке. Без макияжа. Волосы растрёпаны.

Сонная. Недоверчивая. Прекрасная до боли.

— Виктор?.. — Она моргнула, сбитая с толку. Голос хриплый, сонный, почти шепот. — Что ты тут делаешь?..

Я не сразу нашёл слова. Глотнул воздух, как будто из него можно было собрать объяснение.

— Я не мог… ждать до утра, — выдавил я наконец. — Я знаю, поздно. Я знаю, как это выглядит. Но я не мог больше лежать, не зная… ты меня вообще ещё слышать хочешь?

Она стояла босиком на пороге, прижимая ладонь к косяку. Дверь была приоткрыта, но не полностью — как и она сама. Половина тела во тьме, половина — в свете.

— Виктор, — повторила она. Уже чуть яснее. — Сейчас три часа ночи.

Она отступила на шаг, всё ещё не говоря ни слова. Я вошёл, осторожно. Как будто переступал через грань, откуда не факт, что вернусь тем же человеком.

Дверь закрылась за моей спиной.

Алиса прошла вглубь квартиры, зажгла свет на кухне. Лицо стало чётче. Глаза — уже не сонные. Я видел, как в ней копится — не злость даже, нет. Что-то сильнее. Глубже. Слишком человеческое.

Она обернулась.

— Ты серьёзно думал, что я ничего не почувствую? Что можно вот так — трахнуть меня ночью, смотреть на меня, как будто я тебе… как будто я тебе правда нужна — и ничего не сказать?

— Я хотел сказать, — начал я. — Просто...

— Просто что? — перебила она. — Ждал идеального момента? Тишины? Времени без Вариной улыбки, без моей руки на твоей груди, без того, как я смотрела на тебя, чёрт побери?

Я молчал.

— Я не хотел предавать, — хрипло сказал я. — Я не знал, как правильно. Варя — моя жизнь. И я так долго учился защищать её, не подставлять. Я…

— Господи, — перебила она. Голос дрогнул, но не от слёз — от гнева. — Может, ты ещё и женат, Виктор? А? Может, у тебя где-то жена, двое детей и дача в Ломоносове? И я просто была очередным отвлечением между семейным ужином и командировкой?

Я застыл.

— Нет! Чёрт возьми, нет! — сказал резко. — Я не женат. Ни на ком. И никогда не был. Варя — не из брака. Но она моя. С первого дня. Я один её растил, один ночами сидел, когда она болела. Один выбирал садики, нянечек, врачей.

— А трахался — не один, — выплюнула она. — Со мной. Без предупреждений. Без права выбора.

— Алиса… — сделал шаг ближе, но она подняла руку. Не прикасаться.

— Ты хоть понимаешь, как я себя чувствую сейчас?! — голос сорвался. — Ты поставил меня в позицию женщины, которая переспала с мужчиной с прошлым, о котором она не знала ни черта. Как будто ты сам выбирал, что мне позволено знать, а что нет.

— Я боялся, — честно сказал я. — Боялся, что если скажу — ты уйдёшь. Что всё, что было между нами… просто не выдержит этого.

— Так ты и решил мне не доверять? — гневно. — Не узнать. Не попробовать. Просто замолчать, утаить. Пока всё само не выплывет.

Я выдохнул.

— Это не про доверие. Это про страх.

— А мне не страшно?! — закричала она. — Я вообще не знала, во что ввязываюсь! Я шла за чувствами, за интуицией, за твоим «Алиса, мне с тобой хорошо»… А ты — сдерживал половину правды. Чёрт, Виктор! У тебя ребёнок! Целый человек, который каждый день в твоей жизни!

Я не знал, что сказать.

— Скажи хоть что-нибудь, — выдохнула она. — Любую чёртову правду. Потому что я больше не верю в молчание. Оно слишком вежливо, чтобы не быть ложью.

Я поднял взгляд. Прямо на неё. Она тряслась — не от холода, нет. От напряжения. От предела. От того, что держала внутри два дня.

— Я хотел, чтобы ты увидела меня… как мужчину. Не как отца. Не как типичного «вдруг с прицепом». Я не знал, как ты отреагируешь. Мне казалось, что… если ты сначала узнаешь меня, как человека, мужчину, ты не сбежишь. А потом я скажу. Просто позже. Когда буду уверен, что ты уже выбрала.

— Так ты и выбрал за меня, — прошептала она. — Свою правду. Своё время. Своё представление, что я могу вынести. Спасибо, Виктор. Очень… благородно.

Она отвернулась на секунду. Рука сжалась в кулак.

— И самое отвратительное, — снова повернулась ко мне, — что я понимаю тебя. Я понимаю твой страх. Но это не отменяет того, что ты сделал. Ты мне не враг. Но ты мне — не был честным.

— Алиса…

— Ты говорил, что хочешь, чтобы всё было по-настоящему. А как может быть по-настоящему, если ты сдерживал полжизни за спиной?

Я сделал шаг ближе. Очень медленно. Тихо.

— Хочешь знать всё? Хорошо. Варе пять. Я растил её один, потому что её мать ушла сразу после родов. Я не винил. Мы были не вместе. Это была ошибка, случайность. Я предохранялся плохо, но выбрал — не избавляться. Потому что это был мой шанс быть нужным. Хоть кому-то.

Она смотрела. В лицо. Не отводя глаз.

Я продолжил, глухо:

— Я не святой, Алиса. Я не романтик. Я мужик, у которого мало времени, дохрена ответственности и слишком много сломанных ожиданий за спиной. Я умею быть отцом. Умею быть директором. Но когда встретил тебя —