Покоренные судьбой - Кора Рейли

– Черт, если бы я знал!.. Вчера я бы не поверил. Обычно ты даже стоять прямо не можешь, когда незнакомцы находятся чересчур близко. Я понятия не имею, что у вас творится, поэтому решил все выяснить.

– Тебе не надо беспокоиться обо мне.

Алессио не выглядел убежденным.

– Конечно, у тебя никогда не было шанса с кем-то познакомиться из-за Невио и всех нас. Ты Грета Фальконе. Ты не можешь выбрать парня. Но Амо – последний парень, на которого тебе стоит обратить внимание.

Я ничего не ответила, но Алессио продолжал пристально за мной наблюдать.

Я влюбилась в Амо, но никому не следовало быть в курсе этого.

– Алессио, я больше никогда его не увижу.

Когда я осознала, что сказанное может оказаться правдой, меня охватила горечь и ощущение потери, что странно, поскольку разве я могу скучать по чему-то, чего у меня никогда не было?

Глава 8

Амо

– Ладно, ты уже в третий раз за сегодня отвлекаешься. Что случилось?

Я сосредоточился на своем лучшем друге, который стоял перед байкером, подвешенным на цепях под потолком нашей камеры. Он был одним из немногих оставшихся в живых подельников ублюдка, который измывался над моей сестрой, когда она была в плену у байкеров много лет назад.

Накануне Мэддокс поймал его при помощи Примо, а затем прикончил другого ублюдка из той же банды.

Кровь стекала по лицу и груди парня. Он потерял сознание.

– Ничего. – Я убрал нож в ножны и подошел к раковине в углу, где стояло ведро с холодной водой для подобных случаев.

Максимус отступил назад, когда я выплеснул воду на парня. Он дернулся, распахнув глаза, но снова закатил их, обмякнув. Я будущий дон, и пытки не входили в число моих приоритетов, но в случае с байкерами я с удовольствием делал исключение.

– Может, мне ввести ему адреналин?

Я рассеянно кивнул: мысли находились далеко – за тысячу километров отсюда. Я грезил о девушке с Запада. Я едва мог сосредоточиться на чем-то еще, кроме Греты, которую оставил две недели назад. Я даже не успел с ней попрощаться.

– Ты хочешь, чтобы я продолжал без тебя?

– Нет, – огрызнулся я и взял плоскогубцы со стола в углу.

Максимус ввел адреналин в вены мужчины, и вскоре тот зашевелился.

Мой телефон зазвонил. Я достал его из заднего кармана, взглянул на экран и замер. Пробило полночь, и телефон напомнил мне, что сегодня пятнадцатое мая, день рождения Греты.

– Кто такая Г? – спросил Максимус с любопытным блеском в глазах.

Я совсем забыл, что поставил напоминание на телефоне вскоре после того, как уехал из Вегаса две недели назад. Я не знал, какого черта это сделал, но тогда я просто хотел помнить про день рождения Греты.

Максимус вытер руки и прислонился к стене.

– Такого выражения лица я у тебя никогда не видел.

Я повернулся к нему:

– Что за выражение?

Максимус скривился и покачал головой, словно собирался сказать нечто неподобающее.

– Неважно.

– Говори, Максимус.

– Такой же взгляд у моего отца, когда он смотрит на маму.

Я уставился на него и насмешливо улыбнулся. Но сердце совершенно нехарактерно ускорилось. Я отмахнулся от напоминания, но оно никуда не делось.

Максимус продолжал смотреть, словно силой мыслей мог выудить из меня информацию.

– Она – никто. – Но фраза прозвучала неправильно.

Максимус не дрогнул.

– Значит, Г – это она.

Я поднял палец в знак предупреждения.

– Забудь, ладно?

– Это не может быть Крессида. Ты не дал ей милое прозвище, начинающееся на Г и сегодня не ее день рождения. Последний раз ты ласково назвал ее сукой.

Почему он не мог оставить меня в покое? Обычно я делился с ним почти всем, но о встречах с Гретой не проболтался никому.

– Ты нашел любовницу, чтобы вынести брак с Крессидой?

– Она не любовница. – Агрессивные нотки в моем голосе мигом заинтриговали Максимуса.

– У тебя проблемы.

Так и есть.

– У Греты сегодня день рождения.

– Грета? – В глазах Максимуса мелькнул намек на понимание, но затем он недоверчиво прищурился.

– Грета Фальконе.

Максимус уставился на меня в надежде, что я пошутил.

Гогот наполнил камеру. Мы с Максимусом повернулись к пленнику. Он одарил меня зубастой ухмылкой.

– Как мило. Переросток Витиелло попробовал киску шлюхи Каморры.

Громкий пульс заполнил мои уши. Во мне закипала ярость.

– Амо!

Я пересек комнату, прежде чем Максимус успел среагировать, вытащил нож, схватил мужчину за длинные сальные волосы, чтобы он встретил мой взгляд, и с такой силой вонзил лезвие в его живот, что подумал, не оказался ли мой кулак внутри его кишок.

Я улыбался, глядя на его искаженное агонией лицо, широко раскрытые глаза и истекающий кровью рот. Рывком взмахнул лезвием вверх, распахивая рану.

Он снова откинулся, но на этот раз адреналин не привел его в чувства.

Отступив, я вынул из раны нож. С хлюпающим всплеском часть его внутренностей вывалилась наружу.

Когда я повернулся, Максимус смотрел на меня так, будто видит впервые.

– Мы должны были допросить его.

– Мы допросили и поймаем еще одного. – Я метнулся к раковине и вымыл руки и нож, затем сменил рубашку. Мои брюки были черными. Никто не заметит на них кровь.

– Хватит пялиться, – прорычал я Максимусу, который не двинулся с места. – Позови кого-нибудь, чтобы убрали бардак.

– Беспорядок, который устроил ты, потому что взбесился из-за чести Фальконе?

Я отмахнулся и вышел из камеры, а после направился к своей машине – черному «Мерседесу» класса люкс.

Когда я включил двигатель, Максимус проскользнул внутрь и уселся на пассажирское сиденье.

– Бригада уборщиков уже в пути.

Я кивнул и отъехал от склада.

– Амо.

Я послал ему предупреждающий взгляд. К сожалению, мы были друзьями слишком долго, чтобы это возымело какой-либо эффект на чувака. То ли дело с остальными.

– Ты не обязан ничего говорить, – пробормотал он, пожав плечами. – Я просто предположу худшее. Ты занялся сексом с одной из самых недоступных девушек в нашей чертовой стране, и война настигнет нас очень скоро.

Я ударил кулаком по рулю, случайно попав на клаксон, тем самым заставив машину передо мной свернуть.

– Не говори о ней так.

Максимус вскинул темную бровь. Я оглянулся и покачал головой. Грудь гудела от эмоций, которых я не хотел и никогда не испытывал.

– Разве твоя семья не была бы рада? Ты мог бы стать доном Каморры.

Отец Максимуса Гроул был сводным братом Римо, старше дона Каморры, но незаконнорожденным и, следовательно, никогда не считался доном.

Максимус скорчил гримасу:

– Мой отец никогда не хотел занимать ту должность, и я тоже.