Адептка второго плана - Надежда Николаевна Мамаева

Судя по тому, как эльф дернул глазом, попала я ему именно туда, а не в бровь, если верить поговорке. И свое нынешнее адептство мой собеседник, не иначе, повторял на бис.

– Лианивиэль, – кажется, даже сам не заметив, как наконец-то представился, дивный и, нахмурившись, словно решая сложную задачу, замолчал. А секунду спустя, будто придя к какому-то ответу, веско произнес: – Но у вас и так неплохие перспективы устроиться. Не магом, так фрейлиной. Вы подруга Одри Хайрис, которая без пяти минут как невеста принца. А такая очаровательная девушка при дворе будет пользоваться немалой популярностью… – последняя фраза источала столько меда – хоть пахлаву из него готовь.

Понадобилось несколько мгновений, чтобы переварить услышанное: меня что, пытались даже не завербовать, а… очаровать? Ну это уже наглость! Неужели решил, что достаточно проявить внимание дурнушке – и та растает. Да, я не была эталонной красавицей – и пухлая, и с торчащими во все стороны кучерявыми волосами, но это же не повод экономить на девушке. Не нужны мне томные вздохи, еще и симулированные. Где честная попытка подкупа? И желательно большого. Пусть я и героиня второго плана, но продаваться задешево не желала и экономить госбюджет, тем более даже не родной державы, была не намерена!

– Простите, но, кажется, вы, во-первых, торопите события, во-вторых, я в зеркала смотрю и вижу объективную реальность, – тоном «жду откат, а не подкат» намекнула я.

А про себя подумала: «Ну зато теперь точно знаю свое место в сюжете: подруга главной героини, получи, Тамарочка, и распишись!».

– Разве тороплю? – меж тем делано удивлялся эльф, словно не мог определиться: продолжать ли меня соблазнять или попытаться действовать по стандартной схеме вербовки. Что-то мне подсказывало, эти дивные ее уже обкатали и пытались не раз кого-нибудь переманить на свою остроухую сторону. Но… раз этот тип начал с обольщения, похоже, что до меня презренное золото активно отвергали. – Весь императорский двор только об этом и говорит…

– Тогда, может, вам лучше направить ваш взор и уши туда? – невинно произнесла я, а по факту – послала дивного в политические (а хотелось бы в анатомические) дали.

– Увы, там нет такой очаровательной искренности и жизни, как здесь, – глядя мне прямо в глаза, произнес, чуть склонив голову, этот Лиан… Ниви… Виэль… Ну и имечко! Нив и точка. – Прямота – расточительная редкость среди дворцовых стен.

«Так, судя по всему, денег все-таки мне не предложат», – поняла я. Хотя, возможно, по каким-то причинам дивный вот так в лоб опасался предлагать мне стать его шпионкой и пока лишь хотел наладить, выражаясь на менеджерско-куртизанском, вертикальные связи и горизонтальные контакты. То ли чтобы я, влюбленная, работала эффективнее и за идею, то ли пока откровенного доносительства дивному было не нужно и достаточно лишь продвижения в умы Одри и принца эльфийских интересов.

Вот только я прекрасно знала, что лоббирование – это хождение по острому лезвию закона, когда вероятность порезаться – высока. А того, что тебе перережут горло, – еще больше.

– Так и вы попробуйте говорить правду. Это часто освобождает и радует.

Судя по тому, как на долю секунды скривился эльф, он был категорически не согласен с этим утверждением, но смолчал.

А я развернулась и наконец беспрепятственно взялась за ручку двери, чтобы войти в холл. И когда створка за моей спиной почти закрылась, до меня донеслось едва слышное, явно сказанное эльфом себе под нос: «Как там Вормирэль утверждал? Дурочка и трещотка, которую ничего не стоит очаровать! Ну-ну… Пусть тогда сам и соблазняет дальше эту стерву жопастую, а с меня хватит!».

Не будь столько бабулиной магии сейчас в моей крови, я бы наверняка ничего не услышала. Но сила-то была! А сейчас еще и злость! Соблазнитель недоделанный. Да ему на соломенных чучелах еще тренироваться и тренироваться!

Магия, бурлившая во мне, начала постепенно таять: Вильда и ее дар покидали меня. Но призрачная все же не удержалась, чтобы не заметить:

– Вот ведь ушастый паразит! Но ты, внуча, у меня кремень! Я думала, как все киселем растечешься…

– А надо было? – иронично уточнила я, вертя головой в поисках нужного кабинета.

– Еще чего! – в сердцах сплюнула Смерть и пояснила: – Просто в мою молодость была поговорка: пока существуют дивные, соблазн дышит смертной женщине в спину. Этой ледяной внешностью, неприступностью, холодной силой многие очаровывались. Так что на дивном любовном фронте много наших сестер полегло…

В последних словах Вильды мне послышалось что-то личное, но я не стала расспрашивать ба, лезть к ней в единственное, что осталось в этом бренном мире, – в душу. К тому же если и был какой-то эльф, задевший ее, то это уже все тлен и пепел. Ну, может, гробница, погребальный костер, курган… или в чем там этих детей леса хоронить принято? Но от иронии все же не удержалась:

– Неужели эти эльфы столь популярны, что когда они идут по городу, то девицы под их взорами падают-падают в восхищенные обмороки и сразу – аккуратными скирдами?

– Не в скирды, но падали. Да и ты, внуча, как я поняла из разговора, прицельно на руки какому-то Вормирэлю приземлилась, – ехидно заметила ба, пока я, отдуваясь, поднималась по лестнице: на первом этаже двери с нужным номером не оказалось.

Потому я отправилась искать этажом выше свою аудиторию. Причем даже не целевую (для меня, как маркетолога, это было бы плевым делом), а, увы, учебную. А с ней все оказалось куда сложнее…

– Это я случайно мимо промахнулась, – пропыхтела я, резво скача через две ступеньки.

Про себя же подумала, что жизнь в век интернета и постправды имеет свои плюсы. В том числе и насмотренность. Я в силу работы столько повидала, что меня просто смазливой мордашкой уже не удивить. Я воспринимала его не как лицо человека, а как лицо продукта. То, что продает своей привлекательностью товар. Не более. Потому и иммунитет к очарованию имела.

Дивный, к слову, не стал исключением из этого правила и пытался мне втюхать под своей остроухой оберткой продвижение его интересов. Но всего этого бабуле знать необязательно. Пусть гордится моей эльфостойкостью! И, чтобы уверить призрачную в последнем, добавила:

– А что до потери головы от влюбленности, бабуля, то я уже в том возрасте, когда могу сама выбирать, кем мне быть соблазненной.

Вильда на это глубокомысленно хмыкнула,