Поиграй со мной - Светлана Ершова

Вроде бы всё, пора заниматься своими прямыми обязанностями. Первый день я изображал из себя до ужаса ответственного первого советника, разгребая накопившиеся бумаги, чем радовал младшего братика до раздражающей меня улыбки. Второй день – не менее работящего главу Управления по борьбе с преступностью, просидев в кабинете до поздней ночи и вымотавшись до такой степени, что казалось, отключусь, лишь только добравшись до кровати. Даже в отданные мне криминалистами отчёты и запрашиваемые старые дела не заглянул, всё равно перед глазами уже круги мелькали и вряд ли я что-то там увидел бы.

Но стоило, приняв душ, забраться в постель, перед мысленным взором встала Сани, смотрящая на меня полными боли и слёз глазами, отбивая сон напрочь.

– И что мне с тобой делать, девочка моя? – пробормотал, закинув руки за голову и изучая лепнину на потолке.

Синеглазка пробралась в мою душу, и прочно заняла все мои мысли, но меня-то это не изменит! Я как был садистом и извергом, так им и останусь. Я просто не знаю, как вести себя с дорогой сердцу девушкой, и уверен, что обижу её ещё не раз. Не физически, разумеется, нет, я никогда её не ударю! Больше всего на свете я боюсь превратиться в копию покойного папаши, но при этом прекрасно осознаю, что не способен причинить боль любимой.

Плюнув на свою гордость, поднялся и, натянув трико, выскользнул в коридор, направляясь к апартаментам Люциуса. На мой стук взлохмаченный со сна братик показался довольно быстро и, окинув меня удивлённым взглядом, спросил:

– Ты чего?

– Поговорить надо, – буркнул, уже жалея о своей слабости.

– Пошли к тебе, – кивнул Повелитель, бесшумно закрывая за собой дверь.

Прихватив бутылку виски и стаканы, расположились на диване в моей гостиной. Плеснув нам по порции горячительного, Люц приказал:

– Выкладывай, что у тебя стряслось?

– Я не знаю... Кажется, я влюбился.

– Это ж хорошо!

– Понимаешь, я не уверен, что имею право претендовать на чувства Сани. Ну, ты вспомни, сам же меня называл маньяком и моральным уродом. А тут она, такая чистая, невинная и ласковая. Вдруг я только испорчу ей жизнь своей любовью? Всё-таки папенька изрядно постарался, ломая мою психику, – заметив, что брат нахмурился, пояснил: – Ты не думай, я никогда не поступлю с ней, как отец поступал с матерью. Но я ведь и наговорить всякого могу, и словами обидеть не меньше. Да что там, уже наговорил.

Облегчённо выдохнув, Люциус рассмеялся:

– Шьям, наговорить мы все можем! Ты думаешь, я не обижаю Лени? Или она не говорит мне гадостей? В пылу ссоры мы столько узнаём друг о друге, что становится интересно, как мы вообще уживаемся. Но уже через пятнадцать минут просим прощения, активно избавляя друг друга от одежды. Это нормально, мы все живые существа и не идеальны. Главное, ты понимаешь, что отец тебя так и не сломал. У тебя вполне чёткое представление о нормах морали и о том, чего ты ни в коем случае не сделаешь. Ведь ты осознаешь, что обидел девчонку и готов замаливать свою вину. Поэтому завязывай себя накручивать и, если она к тебе тоже не безразлична, хватай своё сокровище и береги его. А ссоры случаются у всех, особенно между влюблёнными – без них жизнь станет скучной и неинтересной!

У меня сейчас такое чувство, будто камень с души упал.

– Спасибо, что бы я без тебя делал? – улыбнулся я младшему братику.

– Вот видишь, в том, что ты меня не убил, есть свои плюсы! – усмехнулся он в ответ.

– Не смешно! Ты и сам знаешь, что я никогда не хотел твоей смерти, – бросил я зло.

– Знаю. Пошли спать, завтра рано вставать и нужно быть выспавшимися и полными сил, чтобы порадовать кровососов своими довольными и сияющими лицами.

– Кстати, насчёт сил, глянь, что там с моим резервом?

Проведя над моей головой ладонью и так же просканировав браслет, Люциус сообщил:

– На данный момент резерв вырос на восемьдесят процентов, но артефакт не пустой, тьма ещё увеличится. Есть ещё один момент... Во время инициации Лени, я был всего лишь демоном, хоть и с первородной кровью, но у меня вырос лишь личный резерв. Ты же сейчас являешься полноправным главой рода Кьяра, и растёт не только твой личный резерв, но и сила рода.

– Что это значит? – нахмурился я озадаченно.

– Что по завершении работы артефакта, ты практически сравняешься со мной по силе. И, боюсь, если ты проведёшь ещё хоть одну инициацию, мы будем иметь в наличии двух Повелителей.

Глядя на озабоченно сведённые вместе брови братика, я улыбнулся, успокоив:

– Этого не произойдёт, у меня есть очаровательный глазастик, которому я никогда не изменю. Так что не переживай, ты так и останешься всесильным Повелителем тьмы, а я лишь твоим советником! Всё, сопляк, топай к жене, действительно спать пора.

– Какая же ты всё-таки скотина! Никакой благодарности! – рассмеялся он, вставая с дивана.

– Я же тебе недавно «спасибо» сказал, значит, на этот год лимит моей любви к тебе исчерпан!

Молча дойдя до двери, Люц обернулся и, улыбаясь, протянул:

– Наверное, стоило не сдохнуть в том подвале и дожить до шестидесяти двух лет, чтобы всё же услышать от тебя признание в любви! – заметив, как я растерялся, поняв, что ему брякнул, брат расхохотался и покинул мою гостиную.

22

22

ШЬЯМ.

Коронацию назначили на одиннадцать часов. Подумав, что Люциуса сначала изрядно загрузят предложениями, претензиями и ещё невесть чем, отправились на земли вампиров мы уже в девять. Провожая, Селения с отчаяньем цеплялась за плечи супруга, глядя на него широко распахнутыми от страха глазами.

В этот момент я осознал, что поступил хоть и по-свински, но всё же верно, не сказав Сани правду. Конечно, и Люц о многом умолчал, но жена его слишком хорошо знает, чтобы не понять – если бы угрозы не было, он бы меня с собой не потащил.

Наконец выпутавшись из объятий Лени и пообещав быстро вернуться, Повелитель открыл портал во дворец вампиров. Ну да, у него-то есть прямой доступ, он в отличие от меня чужим (да и своим тоже) советникам головы не отрывает.

В принципе, всё прошло довольно мирно. Естественно, при виде моей незабываемой персоны,