Принц из книжного - Соль Валентайн

настала, – успокаивает меня Ирина Львовна, но в ее голосе нет уверенности. – Сиди дома, пока не поставят новые окна и не подключат магазин к сигнализации. Это мое прямое распоряжение, поняла?

– Поняла, – вздыхаю я. Да что же на магазин все валится-то! Сначала пожарная проверка, теперь это…

Игорь стоит на пороге кухни, слушая мой разговор. Его лицо мрачное, во взгляде – усталость и что-то еще, чего я не могу разобрать. Он молча протягивает мне чашку с кофе – черным, без сахара, именно таким, как я люблю.

– Кажется, меня ждет серьезный разговор с будущей бывшей девушкой, – говорит он задумчиво, и в его голосе звучит какая-то странная решимость.

Я пью кофе, чувствуя, как горячая жидкость обжигает губы, но меня это почему-то не беспокоит. Как все сложно!

Глава 8

У становка новых окон растягивается на целую неделю. Каждый день я звоню Ирине Львовне, чтобы узнать, как продвигается ремонт, и каждый раз слышу одно и то же: «Задерживают стеклопакеты», «Не привезли фурнитуру», «Мастера заболели». Все это время я невероятно скучаю по магазину – по запаху свежей типографской краски, по скрипу деревянных полок, по тихому шуршанию страниц, когда кто-то листает новую книгу. Чтобы не сойти с ума от безделья, сутками решаю варианты ЕГЭ по математике и… избегаю Игоря.

Каждый раз, когда на экране телефона появляется его имя, у меня холодеют пальцы. Из головы не выходит тот поцелуй – его теплые губы, легкий запах мужского парфюма, смешанный с ароматом кофе, как он резко отстранился… Зачем он это сделал? Из жалости? Из любопытства? И как мне теперь себя вести? Притворяться, что ничего не было? Или попытаться поговорить? Но о чем?

Сам Игорь ведет себя так, словно ничего не случилось. Он все так же скидывает мне по утрам глупые мемы, шлет ссылки на новые треки, которые, как он считает, мне понравятся, иногда спрашивает, как правильно пишется то или иное слово. Я не жду, что он расскажет, как прошел разговор с Аленой, но в глубине души надеюсь, что он хоть чем-то поделится. Но нет – будто той ночи и не было вовсе. Это ввергает в уныние, и я начинаю замечать, что отвечаю ему все короче и суше.

Единственное, что позволяет отвлечься, – это работа. Вернее, попытки как-то спасти наш тонущий книжный.

– Не знаю, что сделать, – жалуюсь я Альбине, разглядывая очередной убыточный недельный отчет.

В последнее время мы много общаемся. Мне нравится ее энергия, умение находить нестандартные решения, к тому же она действительно делает нам хорошую рекламу: в кофейне теперь стоит стеллаж с нашими книгами, а на каждой чашке кофе – стикер с логотипом магазина.

– У нас растут соцсети благодаря Максу, – продолжаю я, показывая ей статистику. – Мы вирусимся в TikTok, даже в других странах. Но на продажи это почти не влияет. Мы даже поставки не окупаем!

Альбина задумчиво молчит – рассматривает наши соцсети.

– Вот в этом и проблема бизнеса в реальной жизни. Тебе надо выходить в интернет. У тебя есть горячая аудитория, которая тащится от твоего магазина. Нужно ее монетизировать.

– Как? – развожу я руками. – У нас цены выше, чем на маркетплейсах, потому что мы не закупаемся на миллионы, и скидок нам никто не делает. К тому же в договоре условие, что мы не торгуем на площадках, где представлено издательство напрямую.

– Да, но люди подписываются не потому, что им негде покупать книги, – Альбина оживляется. – Им нравитесь вы. Вам же писали, что приезжали специально из другого города, потому что увидели ваш магазин в TikTok? Монетизировать надо именно вашу уникальность.

– Ты имеешь в виду мерч? – неуверенно спрашиваю я.

– Мерч, боксы. Что там у тебя еще? Свечи? Тебе же запретили их продавать в магазине, так вот шанс!

– Строго говоря, запрет был липовый, – морщусь, вспоминая этот неприятный разговор с пожарным лжеинспектором. – Боюсь, я одна не справлюсь. Это же нужно поддерживать ассортимент, обрабатывать заказы. Ирина Львовна в возрасте, а сотрудника мы себе позволить не можем.

– Да, это проблема. Но знаешь, я тут посмотрела, как работают всякие мастерские мерча. У меня теперь благодаря вам вся лента книжная. Они объявляют предзаказ бокса, примерно описывают содержимое, берут оплату и создают боксы по количеству заказавших. Во-первых, так нет переизбытка товара. А во-вторых, создается этакий дефицит – люди смотрят на распаковки и хотят такое же, но его в продаже уже нет, поэтому следующий бокс пользуется еще большей популярностью. – Она присылает мне примеры. – Давай я скину тебе все контакты типографий, с которыми мы работаем по кофейне? Сделаешь в нейронке наклейки на коробки, этикетки для свечей, продумаешь содержимое.

– Думаешь, кто-то будет покупать боксы, сделанные на коленке? – скептически спрашиваю я. – Я всегда думала, что для такого бизнеса нужно крутое оборудование, цех, куча сотрудников…

Альбина смеется.

– Так в этом ваша фишка. Вы – ламповый книжный, который, в отличие от сетевых и маркетплейсов, с любовью вручную упаковывает каждую книжечку. Люди это ценят! И еще один совет прежде, чем я убегу на учебу: у тебя там Книжный принц завирусился. Используй его по полной.

Альбина кладет трубку, а я хмурюсь. Книжный принц? Это же о Максе…

Нет – об Игоре!

Открываю TikTok и понимаю, что ситуация хуже, чем я думала. Он не просто звезда местного масштаба – он в ближайшем обозримом будущем станет героем пары десятков любовных романов про хоккеистов. Фанатки нашли все его фотки – даже те, что были выложены пять лет назад, когда он только начинал играть. Наделали кучи роликов под романтичную музыку, делают фан-обложки с его изображением, где он в форме, с клюшкой, с мокрыми после душа волосами…

Сначала я думаю, что от маминых котлет у меня начинается изжога. В горле стоит ком, в глазах темнеет, пальцы сами собой сжимаются в кулаки. А потом понимаю, что это ревность. Я страшно ревную и бешусь, когда вижу все эти восторженные посты, ролики, комментарии вроде: «Он такой идеальный!», «Хочу такого парня!», «Где таких находят?».

Может, Алена не такая уж и злодейка. Если бы я была на ее месте… Впрочем, я и так почти на ее месте. Только без официального статуса. И без права ревновать.

И как мне использовать Игоря для рекламы? Этот вопрос крутится в голове, как заезженная пластинка. Плакаты с ним выпускать? Напечатать календарь «Двенадцать голых торсов Книжного принца»? Или, может, сделать стикеры с его лицом и раздавать при покупке? Мысли крутятся в голове одна абсурднее другой,