Остров мечты - Джози Литтон

Проснувшись, Джоанна почувствовала запах лимонов. Медленно приподнявшись, она тщетно пыталась вспомнить свой сон. Наконец обвела взглядом каюту, затем посмотрела в иллюминатор. Предрассветное небо все еще было сероватым, но уже скоро пылающее солнце разгонит остатки ночи и наступит новый день. Ветерок, проникавший в каюту, оказался теплее, чем накануне, но разбудил Джоанну вовсе не ветер. Запах – именно он ее разбудил.

Но откуда же в каюте лимоны? Может, этот запах ей приснился? Джоанна сделала глубокий вдох – и ей вдруг вспомнился чудесный летний день в Хоукфорте: она сидит на траве и пьет лимонад, а ветер с моря приносит похожий аромат…

Сгорая от любопытства, Джоанна поднялась с постели, надела тунику и, пригладив пятерней волосы, покосилась на дверь. После того как Даркурт сказал, какую роль ей придется играть в Акоре, прошло три дня. Он, как обычно, приносил ей еду. Во время коротких встреч они общались весьма сдержанно. Даркурт больше ни разу не прикоснулся к ней и, уж конечно, не поцеловал.

А жаль…

О Господи, ну о чем она только думает?! Действительно, довольно странные мысли… Скоро она будет в Акоре, в том самом таинственном королевстве, о котором с детства мечтала, – и вдруг думает о каком-то поцелуе!

Впрочем, ее и прежде целовали. Однажды… Пылкий мальчишка-конюх. Хорошо хоть с Даркуртом она сдержала себя и не влепила ему пощечину, как тому мальчишке.

Но почему же она на сей раз сдержалась? Почему не ударила Даркурта? Вероятно, потому, что это даже не пришло ей в голову. Ведь его поцелуй… Возможно, все дело в том, что в Хоукфорте она общалась только с женщинами, поэтому даже не догадывалась о том, что один-единственный поцелуй может так подействовать на нее. Конечно, Алекс тоже не остался равнодушен… Что он говорил ей? Якобы акорские женщины по-настоящему счастливы и всегда всем довольны. Неужели в Акоре действительно все женщины счастливы?

Нет, нельзя об этом думать. Лучше думать о лимонах.

Джоанна снова осмотрелась и только сейчас увидела стоявший на столе поднос с завтраком – верное доказательство того, что она проснулась непозволительно поздно. Впрочем, ничего удивительного – ведь она полночи не могла заснуть. «Значит, Алекс снова заходил в каюту, когда я спала», – подумала Джоанна, и эта мысль почему-то отбила у нее аппетит. Немного подумав, она взяла табурет, встала на него и, высунувшись в иллюминатор, стала смотреть на волны, сверкавшие под лучами восходящего солнце.

В такой позе Алекс и застал Джоанну, когда, уже в полдень, вновь наведался в каюту. Он негромко откашлялся, чтобы сообщить о своем присутствии. Девушка выбралась из иллюминатора и с улыбкой сказала:

– Какой чудесный день, милорд. – Она еще не была готова называть его креоном, но уже решила, что в Акоре станет называть именно так. Она на все была согласна ради Ройса.

Брови Даркурта говорили красноречивее слов. Джоанна уже научилась определять его настроение по тому, как взлетали и опускались эти черные крылья.

Пристально глядя на девушку, Алекс проворчал:

– Думаю, некоторые люди полагают, что высовываться из иллюминатора подобным образом – слишком рискованно.

Теперь, находясь так близко от Акоры, Джоанна была в прекрасном расположении духа. Поэтому с радостной улыбкой воскликнула:

– Как хорошо, что на свете существуют самые разные люди! Иначе жить было бы ужасно скучно!

Взглянув на нетронутый завтрак, Даркурт нахмурился. Джоанна снова улыбнулась и проговорила:

– Странно, но я чувствую запах лимонов. Алекс выглянул в иллюминатор.

– Вам этот запах напоминает лимоны? – пробормотал он. – Интересно… Вообще-то лимоны действительно скоро можно будет собирать. Но дикий тимьян еще цветет, как и олеандр. Так что добавьте их ароматы к запаху лимона.

– Неужели мы уже так близко от Акоры?! – оживилась Джоанна.

– Уже час назад мы видели землю – узкую полоску на горизонте, – сообщил Даркурт. – Но из иллюминатора ее не видно.

Значит, она почувствовала запах Акоры даже раньше, чем увидела ее. А ей казалось, что от Акоры будут исходить запахи земли, скал, животных и что эти запахи будут резко контрастировать с запахом моря, которым она наслаждалась все предыдущие дни. Но от Акоры исходило дивное благоухание.

И вдруг Джоанну охватила какая-тo странная и совершенно необъяснимая тоска. Она вспомнила Хоукфорт – его краски, запахи, звуки. Там ее дом, а не на этих таинственных островах. И все же томление это было сладостным, словно запах лимона разворошил в се душе какие-то потаенные уголки, словно он сулил нечто чудесное, необыкновенное…

Господи, какие глупости! Она отправилась сюда, чтобы разыскать Ройса, вот и все. И тосковала она только по своему брату. Но все же лимоны и тимьян с олеандром – ей пришлось это признать – составляли странный и удивительный аромат… Необыкновенно приятный запах. Даркурт внимательно наблюдал за ней, и Джоанне вдруг почудилось, что он читает ее мысли.

– Когда я надолго покидаю Акору, – сказал он, – то во сне вспоминаю ее запах.

Эти слова Алекса поразили Джоанну. С удивлением взглянув на него, она пробормотала:

– Интересно, почему мужчины говорят о своих странах так, словно говорят о женщинах?

Теперь уже Даркурт удивился.

– Леди Джоанна, неужели не понимаете? Ведь мы дети наших стран.

– Дети? – переспросила Джоанна.

Алекс кивнул:

– Совершенно верно. Я, например, когда покидаю Акору, мечтаю побыстрее вернуться.

Джоанне очень хотелось спросить, о чем еще Алекс мечтает, но она вовремя сдержалась, решив, что не следует проявлять чрезмерное любопытство.

И тут Джоанна вдруг поняла: разбудили ее вовсе не лимоны – нет, это Алекс проник в ее сны и растревожил…

Даркурт вытащил из ящика стола морскую карту и сказал:

– Посмотрите в иллюминатор. Теперь видно землю.

Девушка тотчас же выглянула наружу и вскрикнула в восхищении. Прямо перед ними поднимались из морских волн высокие скалы. Сначала Джоанне показалось, что эти скалы напоминают знаменитые меловые утесы Дувра, но она тут же поняла, что ошибается – акорские скалы были гораздо выше. Да и цвет у них был совсем не белый.