Там, где нас нет - Альвин Де Лорени

Это я… И снова череда образов, чья проработка в малейших деталях позволяет мне совершенствовать своё искусство, а заодно и разобраться с последними двумя оставшимися насильниками детей.

Братья Анно и Эдмунд Саки сидели на кровати в спальне Эдмунда и во все глаза наблюдали происходящее действо. Шутка, да? Это шутка! Кто же так пошутил и нанял целую труппу лицедеев, чтобы посмеяться над братьями.

Только недавно они потеряли отца и что уж там! любовника. Папа умер давно, говорили, что утонул, и отец заменил им и себя и папу. Оно, конечно, не всё в их отношениях с отцом было так как у всех. Отец любил своих сыновей. Любил не только как детей, но и как красивых мальчиков. Хоть и Анно и Эдмунд были альфами, но любовь отца не отвергали, а немного повзрослев и сами стали отвечать на ласки отца.

Недавно он умер, умер страшно. Нашли утром на улице прямо перед домом, выпотрошенного и с кишками, обмотанными вокруг дерева. По городу поползли нехорошие слухи. От мальчишек и так служивших посмешищем (друг друга трахают!) совсем отвернулись. Говорили, что Чёрный Человек обратил на них своё внимание и теперь не отстанет, пока не прикончит совсем.

А сегодня, неожиданно проснувшись после полуночи, они увидели это.

Спальня раздалась вширь, образовав огромный зал, стены и потолок которого терялись в полумраке. Кровать, на которой сидели, обнявшись, братья-любовники, сиротски стояла в самой его середине.

Эдмунд, который был младше Анно на год, спрятал лицо на плече брата, зарывшись в его роскошную гриву. Страшно.

Вспыхнуло, на мгновение освещая каменные стены зала и снова стало темно. Проморгавшись братья увидели шагах в двадцати от кровати низкое широкое кресло, в котором, развалясь, сидело, сидел… странный человек? Жилистое смуглое тело, обнажённое до пояса. Атласные ярко-синие свободные штаны с муаровым переливом, босые ноги, пальцы которых оканчивались чёрными когтями. Человек опёрся правым локтем на подлокотник, длинными пальцами потёр висок, глаза с ярко блеснувшими белками на фоне чёрных зрачков пристально разглядывали Анно и Эдмунда. Человек вздохнул, нахмурил смоляные брови, за его спиной раскрылись, чуть шевельнулись и снова сложились огромные чёрные крылья. Демон?

Он шевельнул пальцами свободной левой руки и слева от него появился сразу сидящим на полу со свёрнутыми кольцом ногами небольшой человечек в вышитых меховых одеяниях. Лица его не было видно — оно было завешено повязкой со шнурками. Человечек шевельнулся, в его руках из ниоткуда появился огромный чёрный бубен и колотушка. Он склонился ухом к бубну, будто прислушиваясь, осторожно дотрòнулся до матовой кожи колотушкой, провёл ей от центра к краю. Бубен ответил пробирающим до костей гулом. На левой руке демона шевельнулся мизинец и шаман убрал от бубна колотушку, кивнув сам себе.

Демон убрал пальцы от виска, прищёлкнул ими и рядом с ним справа из воздуха протаял разноцветный гибкий чёрно-красный шут в обтягивающем трико со страшной серой маской с крестами вместо глаз, острым зигзагом рта и пышным белым колесообразным воротником. Звякнули бубенчики на колпаке и туфлях. Шут, рисуясь, кокетливо присел на подлокотник рядом с демоном, столкнув его локоть и привалившись плоской грудью к литому плечу.

Демон, не меняя выражения глаз и лица, неуловимо быстро перехватил шута за загривок, швырнул его к себе на колени, поперёк, и с размаху отвесил жилистой рукой звонкий шлепок по круглой откляченной ягодице, туго обтянутой чёрно-красными ромбами.

— Ай, — тонким голоском пискнул шут.

Второй шлепок пришёлся по другой ягодице.

— Ай, ай, ай, — запричитал шут, — простите-простите меня!

Демон снова схватил шута за загривок, поднял его вверх, рука демона удлинилась, так что шут беспомощно повис в воздухе. Демон безжалостно потряс несчастного, голова его моталась, бубенчики на голове и ногах звенели…

Отпустив безвольное существо, демон снова подпёр голову рукой, а шут плавно опустился на пол и застыл вертикально, опустив подбородок на грудь, косолапо скособочив ноги, вывернув руки и при этом прикрыв промежность.

— Клоун! — рыкнул демон.

Анно и Эмунд наблюдали разворачивавшийся перед ними спектакль. Нет, теперь стало нестрашно совсем. Только вот кто мог пригласить таких лицедеев?

Шут дёрнулся, изображая из себя марионетку, повернул голову влево к демону, вправо, неуклюже задрал руку, шевельнул ногой, вторая рука пошла вверх и братья увидели, что шут возбудился. Небольшой член оттопыривал эластичную ткань трико, обрисовывая яички.

— Сядь! — приказал демон и шут с готовностью сел у него в ногах, привалившись левой щекой к ярко-синей штанине.

Пальцы демона снова чуть заметно шевельнулись и недалеко от изголовья кровати, совершенно незаметно появился крепкий широкоплечий, очень широкоплечий пузатый человек в кожаном жилете, с голыми мощными жилистыми руками и в алом шаперòне полностью закрывавшем лицо. Из овальных отверстий для глаз на братьев потянуло холодом непроглядного мрака. Человек порылся в кармане чёрных кожаных штанов заправленных в сапоги с отвёрнутыми голенищами, что-то вытащил, поднёс к внезапно прорезавшемуся в шаперòне рту и стал надувать.

Фу-ух, фу-ух, фу-ух — раздувался, вытягивался изо рта человека… топор.

Наконец, человек закончил свою работу и, выкатив из-за спины толстую дубовую колоду, с размаху вогнал в неё зазвеневший топор. Затем сложил на груди здоровенные грабли и шагнул назад от колоды, видимо, ожидая приказаний.

— Братья, — медленно, будто размышляя, проговорил демон, — братья Сак. Анно и Эдмунд…

Названные во все глаза уставились на демона, ожидая продолжения — интересно же!

Из-за спины сидящего демона вылетело что-то. Облетело вокруг. Шут, протянув руку, поймал подлетевшую вещь (?), существо (?). Оказалось — шутовской жезл.

Демон снова едва заметно шевельнул пальцами руки и жезл, повинуясь указанию, вырвался из рук шута, отлетел вправо, завис и, из воздуха появились странные стёклышки скреплённые причудливо изогнутой проволокой, водрузил эту конструкцию на нос, сунул его в уже описанный раскрытый здоровенный том и начал скрипучим нудным голосом без интонаций:

— Мастер… кха, кха… пусть будет Мастер. Демон и воевода Чорный, рассмотрев вины Аннея Сакова, да брата его Едмона Сакова же, велел поставить их пред очи свои. И тех братовьёв велено спросить — своей ли волей или по чьему злому наущению, они, братья, ходили тешить блуд свой в дом Герхера, рекомого Одноглазым, и тамо насильничали детей малых, били и душили их. А детишки те, имянем Сиджев и Ютов, а прозвания никакого нет, холопи названного Герхера, и Герхер тот отдавал детишек тех в подержание желающим за денги. А похолоплены детишки те Герхером противу повелений государевых и правды Силы Великой. А Герхер месяца с два тому казнён за дела свои от государя установленным